Жаркое лето невыносимо в новостроечных кварталах. Сплошной бетон и не капли прохладного тенька. Квартиры конечно да – огромные. По кухням можно на велосипеде ездить. Но уют старенького московского двора не заменит ни что. Пусть кухня пять квадратов, пусть комната шестнадцать. Но много ли человеку надо, если рассудить? Вот на кладбище нам и вовсе хватает двух квадратных метров.
Чагой-то мне про кладбище подумалось, удивился я, усаживаясь на лавочку в тени тополей своего двора. Предчувствие что-ли?
Кейс с деньгами я занёс сразу в банк. Говорить, что именно в нём, разумеется, не стал. А то повяжут свои же! Просто купил сейф и там оставил. Пару пачек предварительно вынул. А то с чего бы я платил Авангарду?
Теперь было интересно. Очень я надеялся на то, что давешние «носороги» появятся здесь, у моего подъезда. Тут бы мы с ними и пообщались тет-а-тет. Родные стены, как говорится, помогают. Любопытно же узнать, кто они такие. СБР теперь можно исключить. А вместе с ними и все прочие органы многострадального тела нашей Родины. Значит ребятки частные. А это уже совсем интересно. Что за контейнер такой, за который СБР пол лимона баксами предоплаты даёт? И не торгуется.
Мелькнула лихая мысль. Контейнер-то я найду. А стоит ли отдавать? Можно же бывшей супруге в лицо не одну, а несколько пачек зелёных кинуть. Если за него готовы выложить такие деньги. То и больше дадут. Кинуть их и свалить хоть в Англию. И умереть не доплыв. А чего? Большой и сладкий на вид кусок торта всегда лежит между челюстями самого большого капкана. Но на то она и приманка, что схватить её очень хочется.
Сладкие мечты.
К моим ногам подкатился мяч. Мальчишки мгновенно замерли. На их лицах легко читался страх. Что сделает сейчас этот дядька? Разразится матом? Зашвырнёт мячик куда подальше? Эх, в моём детстве не было такого недоверия взрослым. Я пнул мяч прямо в ноги ребятам, и пацаны разом закружили вокруг него.
Играйте ребятки. Завтра вполне может быть дяди Серёжи Маслова уже не станет на этом свете. Тьфу ты, дьявол, что за мысли. Как говорил, умирая от кровопотери, мой командир роты: «Мы ещё поборемся, сержант».
Да что ж меня всё на смерть тянет! И погода хорошая, и мальчишки вот в футбол играют. И птичка, зараза, на мою машину опять нагадила. Хорошо ей там. Уселась на проводах и опорожняется!
Нет, ну что же это такое? Какой идиот нацепил провода прямо над дворовой стоянкой автомобилей? Вряд ли он сам здесь машину ставит. Ага! Попробуйте оттереть птичью каку, пришкваренную летним солнцем к лобовому стеклу вашей машинки. Потратите литр воды и тряпку. А если ворона, то два литра воды и две тряпки.
Вот за такими рассуждениями я и проводил оплаченное клиентами время. Где-то глубоко внутри меня щёлкал древний таксометр. Учитывая размер предоплаты, я установил его на экстремальный режим. Теперь он тикал быстрее, чем вращались колёса такси.
А самое интересное в этом заказе, под который я-таки подписался, было то, что заказчик знал как минимум квартал, где искать. И это был правительственный квартал. Детектор запищал едва я въехал в пределы садового кольца. И окончательно он сошёл с ума рядом с Большим Черкасским переулком. Попробуйте ощутить себя куском мяса, который на крюке суют в пасть акулы. Очень дорогим куском мяса. А примерно так пока всё и выглядело. Вот только правильно этот суетливый на меня поставил. Я очень вредный и трудный кусок мяса.
«Носороги» зацепили меня на «Площади Революции». Теперь всё понятнее. Чьи-то жабры я конкретно прижал. Кто-то совсем перестаёт глотать кислород при одной лишь мысли обо мне. Сидя в тени тополей на обычной дворовой лавочке я набрал привычный номер. Рассчитывая, что там ребята ещё не записали меня во враги народа.
Ответил Пудель. Это мы так его между собой называли за обширную шевелюру. Теперь он был уже майор и стригся коротко. Хотя, сдаётся мне, прозвище, невзирая на все усилия, осталось в обиходе.
– Физкульт привет, – я попытался быть радушным.
– Серёга, – ответил мне голос в трубке, – велено с тобою не общаться. Ладно, я – уже почти на пенсии. Молодых хоть не подставляй.
Пенсия в сорок пять за выслугу это наш полицейский приз. Правда, меньше всего он беспокоился о молодых. Однако информация про то, что со мною не велено общаться сама по себе многого стоила. Игра, получается, шла совсем высоко. Тогда понятно, откуда такие деньги.
– Один вопрос, – произнёс я самым невинным голосом.
– Один? – Подозрительно спросил он.
– Только один, – подтвердил я. – Записи с камер у моего подъезда за последние сутки. И тоже самое, у подъезда моей бывшей.
Долгое молчание стало мне ответом. Потом Пудель решил на некоторое время стать честным ментом.
– Тебе сколько дали?
– Сколько дали, все мои, – огрызнулся я.
– Вот бери их и сваливай! Дурак.
Живописные тополя, превращающие двор в подобие рощи вдруг показались мне завядшими. Если они частным порядком достали даже до моей прошлой работы. И зачем? Прикрыть мне возможность получения дополнительной информации. Вот зачем. А я и за дело-то предоплаченное ещё толком не брался.
– Так серьёзно? – Поинтересовался я.
Он положил трубку. Значит серьёзно.
Я честно прождал ещё пару часов. Никто не проявил ко мне, сидящему на лавочке под деревом, никакого интереса. «Носороги» так и не появились. И мне вдруг вспомнилась одна компьютерная игра, в которой «стражи» могли действовать только в определённых границах своей зоны. Вроде, как собака на цепи в деревне. Интересно будет тогда определить длину сдерживающей их шлейки.
Заниматься чем-то ещё под вечер практического смысла не имело. Да и план на завтра я менять не собирался. Теперь хотя бы стало ясно, что приклеились именно ко мне, а не перепутали с кем-то. И всё это связано с моим «саркофагом». Скорее всего. Фактического подтверждения этому пока нет. Но, согласитесь, какой из разоблачённых мною на измене буржуев в состоянии надавить на Пуделя?
Нет, сначала поспать. В нестиранной постели спится только после ста грамм. И ещё ста. Их я и принял. И спал без снов. Может они, и были, но я их не запомнил. Один знакомый медик сказал мне, мол, это признак здорового отдыха мозга, когда не помнишь снов. Какой здоровый сон после водки?
Проснулся попривычке рано утром. Летом в Москве без часов тяжело определить время суток за окном. Ибо темнота наступает после десяти вечера и отступает уже около четырёх утра. Ложишься – светло. Встаёшь – опять светло. Ночи вроде, как и не было. Промыл заспанные глаза. Почистил зубы. Может быть в последний раз. Тьфу, на меня снова три раза!
Если бы не профессиональная привычка замечать малейшие детали я мог бы на него наступить. Прямо у порога лежал квадратный конверт. На бомбу он не тянул. Это только в кино парой граммов можно дом взорвать. И я его поднял.
Внутри покоился диск. И никаких записок или просто привета в виде отпечатка пальца. Просто диск даже без надписи типа «прочти меня».
Любопытно. Мой ноут, над которым съедено столько бутербродов, ещё сможет мне помочь? Я набрал в лёгкие воздух и сдул с прибора всё что смог. В стороны разлетелись не только хлебные крошки, но и какие-то бумаги. Наверное, важные.
Загружаем. Отвечайте. Здравствуй – это я!
Рано я Пуделя в противники записал. На диске оказалось то, что я у него и просил. Записи со всех доступных камер в моём дворе и дворе жены. По мере просмотра я даже с удивлением обнаружил, что после смерти своего бандита она спит одна. Совсем одна. Тьфу, опять глупые мысли в голову лезут. Нет уж, умерла, так умерла! Пока не получит пачкой денег по наглой рыжей морде!
Но кроме этого любопытного факта одиночества моей жены ничего большего я не обнаружил. Никаких «топтунов», никакого присутствия «носорогов». И всё же что-то меня дёрнуло. Сначала не сильно.
Я просмотрел диск снова. Там было всё вплоть до моего вчерашнего сидения под тополями. Вроде бы всё нормально. И тут меня опять дёрнуло. Да что это такое? Валерьянку пить надо. Говорят, помогает даже от судорог.
Нет, ребята, если опера «дёргает», значит, что-то мы упустили. И я отмотал запись обратно на два дня.
Тополя, лавочка. Вот соседский пацан неумело целует девчонку. Она немного смущается, но затем показывает ему, как это правильно надо делать. Вот две бабули. Одна с первого этажа, вторая с седьмого. На той же лавочке. Помню, я ещё ребёнком был, а они так бабулями там и сидели. Сколько ж им лет? Или бабки приподъездные бессмертны? Вот дворничиха распоряжается своими таджиками. Там подмести, тут вынести. Те покорно кивают. А дай волю, голову ей отрежут, а из остального плов сварят. Вот уже вечер, ночь.
Стоп! А где же мои гости?
Вот чего меня так торкало. Нигде на записи нет моих давешних заказчиков. Не приезжали, не входили, не выходили. Никаких следов парочки с «дипломатом» денег.
Может запись подтёрли?
Я вновь просмотрел всё шаг за шагом. Никаких разрывов не обнаружил.
Камеры стационарные. Разумеется, можно удалить минуту записи и никто не заметит. Кроме меня. Листик на веточке колеблется под лёгким дуновением ветра. Сосредоточься на нём и заметишь момент, когда резали. Хоть минуту, хоть секунду.
И я сосредотачивался раз за разом. И ничего. Запись не прерывалась ни на миг. Я даже забыл про «носорогов». Так интересно стало, откуда же появились мои заказчики?
Чисто теоретически они могли пройти через чердак. Поднялись в соседнем подъезде, а спустились уже в моём. Теоретически. Ничего, что мой опытный глаз не обнаружил ни на одном из них лишней пылинки? Попробуйте полазить по чердакам. Да так, чтобы и руки мыть не надо было. А руки у них были чистыми. Да и зачем им лазить по чердакам.
Либо СБР освоили телепортацию, что вряд ли. Зачем не прямо в мою кухню. Либо эти парни не фиксируются оптикой. И не отражаются в зеркалах! Ого!
Я достал из карманов пачки долларов и внимательно принялся их изучать. Теплилась надежда. Если это фальшивки, то я с лёгкой душой откажусь от дела и сдам обоих, куда следует вместе с чемоданом.
Много мне по работе приходилось видеть фальшивых денег. Чёрт возьми! Эти оказались настоящими. Можно было даже по номерам отследить их происхождение в нашей стране. Но вот вопрос. Какие последствия настанут для бывшего мента с чемоданом валюты? А если я попытаюсь их отследить, то именно так и будет. Уж тактику действия наших органов я знал, просто в силу прежней профессии. Виноват всегда тот, кого легче достать. В данном случае таким окажусь я. Кто-то получит звезду на погоны, а я отправлюсь лет на пятнадцать шить подгузники для наших доблестных космонавтов.
Итак. Решил я подытожить. Что мы имеем? Да уж. А имеем мы кучу вполне реальных денег. Призрачных заказчиков, которые не только в зеркалах не отражаются, но и на дисках не записываются. Прикуриватель, по одному свистку которого за мной гоняются два «человека в чёрном», и моё желание бросаться пачками денег в лицо супруги. Последнее, хочешь ни хочешь, заставляет существовать всё остальное. Может, с этого и начнём? Время есть.
Где-то у меня что-то было. Я поискал в холодильнике. Не там. Ага! Она стояла под столом. Недопитая перед приходом заказчиков бутылка. Правда, теперь уже совсем тёплая. Я вновь открыл холодильник. Обнаружил в нём огурец. Не солёный, но холодный. Звонить супруге трезвым я просто не мог. Не решался. Вот же, как бабы в наш мозг впиявливаются.
Налить я не успел. Зазвонил старенький проводной ещё телефон. А на домашний номер не звонили даже мои родители. Только она. Знала, что мне как минимум придётся подняться с дивана. Такая мелкая, но всё-таки пакость бывшему.
Пришлось хлебнуть прямо из горлышка. Противная это вещь тёплая водка скажу я вам. Не помог даже холодный огурец. С трудом его, проглотив, я поднял трубку.
– Опять пьёшь? – Странно, но в её голосе на этот раз звучало сочувствие, а не издёвка, как обычно бывало.
– Нет, – соврал я, дожёвывая огурец.
– Ты не один? – Спохватилась вдруг она.
Неужели ревнует? Я весь даже подобрался.
– Один, один, совсем один!
– Дурак, – и опять как-то беззлобно.
– У тебя всё в порядке?
Как могло быть у неё всё в порядке, если она так со мною разговаривает? Не орёт, не обзывает козлом и импотентом. Ничего не требует в плане обеспечения своей разукрашенной салонами жизни. Да что там говорить. Последний раз она называла меня просто «дурак», когда я впервые залез рукой к ней под маечку.
– Я сейчас приеду, – сказал я, даже не подумав, куда ехать.
– Приезжай.
Да что происходит? С одной стороны заодно это томное «приезжай» я готов ей был простить всё. С другой стороны, я знал, что в капкане на большого зверя и наживка большая. Позвони она мне ещё вчера, я бы и не раздумывал. Но сегодня некоторые обстоятельства изменились. И кстати мне вспомнилось, что я так и не узнал куда подъезжать.
Телефон зазвонил. На этот раз привычный сотовый.
– Алло.
Никогда не говорю в трубку «да». Банки предупреждают, что так можно снять матрицу нашего голоса. А потом воспользоваться нашими счетами. Счетов у меня никогда не было. Однако привычка привилась.
– Серёженька? – Вроде я не давал ему свой номер.
– Слушаю.
– Вот и хорошо, вот и ладненько, что слушаете. Слушайте и дальше, и никуда не ездите. Особенно к жене.
– Да какого…?
– Вот такого, Серёженька! Ваша супруга сейчас совсем не там.
– А где?
– Совсем не там. Да вы и так, Серёжа, не знали, куда ехать.
– Она у вас?
– Боже упаси! – По-моему он реально испугался. – Только не у нас. Просто выполняйте свои обязанности, и ни на что не отвлекайтесь, – теперь голос стал совсем другим. – У вас присутствуют обязательства.
Не было бы мне так плохо, бросил бы я ваш чемодан прямо в вас. Ага. Чего врать себе самому? Да за одну пачку из этого чемодана люди год-полтора корячатся. Никуда и ничего я не брошу.
– Спасибо, – прозвучало в телефоне.
– Что?
– Спасибо, говорю, скажите, Серёжа. Если поехали бы, то, наверное, разговаривали уже с богом. Выгляните в окно.
За окном полыхнуло так, что задребезжали, не только стёкла, а и вилки на грязных тарелках в раковине. Сколько ж они туда заложили? Это оказалось первой мыслью. Вторая стала ещё удивительнее. На своём Логане я ездил разве что в магазин затариться на неделю вперёд. Какой смысл его минировать? Хотя, если бы я сейчас сорвался к жене, то именно на машине.
– Вы меня ещё слышите? – Проорал я в трубку, не особо рассчитывая на ответ. – Какого дьявола тут происходит?
Удивительно. Но трубка ответила.
– А вы думали – всё будет легко? Соотношение суммы гонорара и задания вам порученного никак вас не насторожило?
Думал я об этом, думал. Вот только сейчас меня просто распирало от гнева.
– Где моя жена?
– Серёженька, а я-то, откуда знаю? – Удивился голос в трубке. – Вы ей позвонить не пробовали?
Тоже мне опер, подумал я про себя. Это же классика жанра! Первым делом следовало перезвонить ей на сотовый.
– Потом договорим, – бросил я в трубку и нажал отбой.
Пальцы плохо слушались толи с похмелья, толи от нервного напряжения. А приходилось нажимать крошечные клавиши. Её номер я из записной книжки удалил. Специально. Чтобы успеть подумать, пока его набираю: а оно мне надо? И вот сейчас приходилось об этом жалеть. Пальцы тыкались не туда и набирали всё что угодно кроме нужных цифр. Плюнув на бесполезное занятие, я схватился за стационарный аппарат. На нём кнопки оказались не в пример больше.
Давай, дура, отвечай. Пожалуйста, миленькая! Вот тот случай, когда телефонные гудки реально раздражают. Они тянутся, и тянутся целую вечность. Они просто из себя выводят своим гудением. Да подними ты уже трубку, идиотка! Нажми на «приём», или что там у вас на модных айфонах? Просто нажми и скажи любое слово! Даже матерное вытерплю. Только просто скажи своим голосом.
– Вау! Это мой старый олень?
Давно я перестал думать, что так могу обрадоваться на подобное определение. Однако на этот раз на связи находилась точно она. Вокруг грохотала музыка. Мне даже представилось, как я иду к ней через эти потные извивающиеся тела. Слава богу, видение сталось мимолётным.
– Ты где? – Спросил я.
– Здесь! – Лаконично ответила она. – Но если ты вдруг собрался мне выделить немного денег из твоего неимоверного заработка, то я назову адрес. Адрес карточки!
– Ладно, – решил я, – чуть позже сброшу тебе по номеру телефона.
– Ух ты! У тебя завелись денежки?
– Удалось тут немного подработать, – признался я. – Только одно условие. Ты сегодня напросишься ночевать к своей подруге. К этой, как её там? Наташке. Поняла?
Музыка в телефоне вдруг стала затихать словно удаляясь. Видимо моя благоверная покинула зал и переместилась в более тихое место. Например, в дамскую комнату.
– Серёжка, что случилось? – Ни веселья, ни хмеля в её голосе как не бывало.
Ну вот, напугал женщину. Хотя, с другой стороны, бережёного бог бережёт. Подружка не ахти какая, но всё же защита. Эта Наташа – жена одного из партнёров убиенного любовника моей несравненной. Её дом чем-то напоминает средневековый Замок. Он напичкан всякой следящей техникой и вооружённой охраной. Да и авторитет хозяина служит лучшим оберегом от нежданных гостей.
– Дорогая, – как можно спокойнее произнёс я, – ты же знаешь, что ничем серьёзным я не занимаюсь. Просто тут один психопат попался. Очень на меня обиделся. Я с ним за пару дней разберусь. Ничего страшного. Но ты же знаешь этих психов. Так что ты эти два дня лучше у Наташки погости. Выпьете, посплетничаете, в баньке попаритесь! Обещаешь?
Долгое молчание. Затем вздох.
– Хорошо, – прозвучало в трубке, и пошли гудки.