Арсен Люпен (сборник) - читать онлайн

I Сообщение беспроволочного телеграфа

Вот это путешествие! И как же все хорошо начиналось! Никогда еще я не путешествовал в таких прекрасных условиях. «Прованс» – быстроходный, удобный трансатлантический пароход, управляемый одним из самых опытных капитанов. Здесь собралось избранное общество: заводились знакомства, устраивались общие развлечения. Постепенно всеми нами овладело восхитительное чувство полного разъединения со всем миром, заставляющее нас, словно жителей необитаемого острова, ближе сойтись друг с другом. Последняя связь между континентом, с которым мы только что расстались, и нашим маленьким плавучим островком мало-помалу ослабевала и наконец оборвалась посреди океана.

В один бурный день в пятистах милях от Франции беспроволочный телеграф принес нам следующую новость: «Арсен Люпен на вашем пароходе, в первом классе, блондин, рана на правой руке, путешествует один под именем Р…». Как раз в этот момент страшный удар грома с молнией рассек мрачное небо, и электрический ток прервался. Конец телеграммы не дошел до нас, а из имени, под которым скрывался Арсен Люпен, мы узнали только начальную букву. Будь эта новость другого содержания, она, без сомнения, сохранилась бы в тайне, но бывают известия, против которых никакая сдержанность и скромность не устоят. В тот же день мы все узнали, что Арсен Люпен скрывается среди нас.

Арсен Люпен! Неуловимый вор, виртуоз, о поразительных подвигах которого в продолжение нескольких месяцев твердили все газеты! Ведь именно с ним старик Ганимар – наш лучший сыщик – затеял борьбу не на жизнь, а на смерть. Арсен Люпен орудовал только в замках и шикарных салонах. Проникнув однажды ночью к барону Шорману, он вышел оттуда с пустыми руками, оставив хозяину свою визитную карточку с припиской: «Вернусь, когда у вас будут настоящие драгоценности».

Арсен Люпен! Человек, постоянно меняющий наружность, – он то шофер, то тенор, то букмекер, то сын почтенных родителей, юноша, старик, коммивояжер из Марселя, русский врач, испанский тореадор… Подумать только! Значит, Арсен Люпен сейчас свободно прогуливается по нашему сравнительно небольшому трансатлантическому пароходу – да что я говорю! – по маленькому салону первого класса, где то и дело встречаются одни и те же лица: в гостиной, в курительной комнате! Арсеном Люпеном мог оказаться вот этот господин или любой другой… мой знакомый за столом, сосед по каюте…

– И так будет продолжаться еще пять дней и пять ночей! – воскликнула на следующий день мисс Нелли Ондердаун. – Но ведь это просто невыносимо! Надеюсь, его арестуют?

– Послушайте, мистер Андрези, – обратилась она ко мне, – вы так хорошо ладите с капитаном: неужели вы ничего не узнали?

О! Я бы очень хотел выяснить что-нибудь, хотя бы для того, чтобы понравиться мисс Нелли. Это было одно из тех прекрасных созданий, чьи красота и богатство ослепляют всех; они всегда окружены поклонниками, всеобщим восхищением и обожанием. Мисс Нелли, воспитанная в Париже матерью-француженкой, теперь возвращалась к своему отцу, богачу из Чикаго. Ее сопровождала подруга – леди Джерленд.

С первого момента знакомства я решил с ней слегка пофлиртовать, но позже слишком глубоко проникся ее очарованием и замирал, когда взгляд ее больших черных глаз останавливался на мне.

Мисс Нелли принимала мои ухаживания довольно благосклонно. Меня беспокоил лишь один соперник, довольно красивый молодой человек, элегантный и молчаливый, чью сдержанность она, казалось, иногда предпочитала моей свободной, чисто парижской манере общения с женщинами.

Он находился как раз в кругу обожателей мисс Нелли, когда она обратилась ко мне со своим вопросом.

II Кто же Арсен Люпен?

Мы все находились на палубе, удобно устроившись в шезлонгах и креслах. Небо прояснилось после вчерашней бури; был великолепный день.

– Я не знаю ничего наверняка, мадемуазель, – ответил я, – но почему бы нам самим не провести следствие так же искусно, как это сделал бы старик Ганимар, личный враг Арсена Люпена?

– Задача в действительности совсем не так сложна, раз мы имеем точные данные для ее решения: во-первых, Люпен называется господином Р.; во-вторых, он путешествует один; в-третьих, он блондин. Не начать ли нам с проверки списка пассажиров первого класса?

В кармане у меня как раз лежал список. Я вынул его и прочел вслух.

– Сперва отмечу тринадцать человек, чьи инициалы обращают на себя внимание. Из всех тринадцати, в чем вы можете убедиться, девять пассажиров путешествуют с женами, детьми или слугами. Останутся четверо: маркиз де Равердан…

– Секретарь посольства, – прервала меня мисс Нелли, – я его знаю.

– Майор Раусон…

– Мой дядя, – сказал кто-то.

– Господин Ривольта…

– Здесь! – отозвался пассажир из нашего кружка – итальянец с лицом, густо обросшим черной как смоль бородой.

Мисс Нелли громко рассмеялась.

– Господин Ривольта не очень-то похож на блондина, – продолжал я, – из этого мы должны заключить, что преступник – последний в списке, то есть господин Розен. Кто знает господина Розена?

Никто не ответил. Но мисс Нелли подозвала своего неразговорчивого поклонника, который одним своим видом так досаждал мне, и спросила:

– Почему же вы не отвечаете, мистер Розен?

Все посмотрели на него: он оказался блондином. Признаюсь, мое сердце дрогнуло. Неловкое молчание нашей компании ясно доказывало, что все присутствующие ощутили подобное волнение. Однако подозревать его было бессмысленно, поскольку ничто в манерах молодого человека не давало повода к сомнению.

– Почему я не отвечаю? – повторил он. – Да потому, что, приняв во внимание мое имя и цвет волос, я сам пришел к заключению, что согласно выявленным сведениям меня надо арестовать.

Лицо господина Розена приняло странное выражение при этих словах: узкие губы сделались еще тоньше и побледнели, а глаза налились кровью. Разумеется, он шутил, но произвел на нас тяжелое впечатление. Мисс Нелли наивно спросила:

– Но ведь у вас нет раны?

– Правда, – сказал Розен, – шрама не хватает.

И нервным жестом он засучил рукав и показал голую руку. Тогда внезапная мысль осенила меня, и мои глаза встретились с глазами мисс Нелли: мой соперник показал левую руку. Клянусь честью, я уже собирался сделать замечание по этому поводу, но в ту минуту новое событие привлекло наше внимание.

III Арсен Люпен заявляет о своем присутствии на корабле

К нам стремительно подбежала расстроенная и потрясенная леди Джерленд. Все окружили ее, и она пролепетала:

– Мои драгоценности, жемчуга… все украдено!

Как мы потом узнали, похитили далеко не все. Интересно, что кража была совершена с большим знанием дела. Бриллиантовая звезда, подвеска с рубинами, ожерелья и браслеты – из украшений были вынуты не самые крупные, но самые лучшие и ценные камни, те, что обычно занимают меньше места. Для своей работы грабитель выбрал то время, когда леди Джерленд пила чай, и в узком проходном коридоре, среди бела дня, взломал дверь каюты, отыскал мешочек, спрятанный на дне коробки со шляпой, и выбрал то, что ему особенно понравилось. Все мы разом вскрикнули. У нас мелькнула одна и та же мысль: драгоценности украл Арсен Люпен! Действительно, только он – таинственный и неуловимый, как всегда, – мог совершить такую необыкновенную кражу.

В результате происшествия Розен обедал в одиночестве. А вечером мы узнали, что капитан вызвал его к себе для объяснений. Когда арестовали Розена, мы вздохнули с облегчением. Вечер прошел за игрой в карты и танцами. Мисс Нелли была поразительно весела, доказывая всем своим поведением, что если она и принимала благосклонно ухаживания Розена, то теперь о нем больше не вспоминала. Я был окончательно сражен и ночью, при свете луны, признался ей в своей преданности с волнением, которое ей даже понравилось. Но на следующий день, к общему изумлению, стало известно, что улик против Розена явно недостаточно и его освободили. Сын солидного негоцианта из Бордо, он представил документы, оказавшиеся в полном порядке. Кроме того, на обеих его руках не было следов от ран.

– Бумаги, подумаешь! – восклицали враги Розена. – Но у Арсена Люпена есть все, что угодно. А что касается раны – значит, ее вообще не было.

Их оппоненты возражали, что в момент совершения кражи Розен гулял по палубе. На что быстро нашелся очередной аргумент: «Разве такому человеку, как Люпен, необходимо присутствовать при краже, совершаемой им самим?!»

Помимо иных соображений, имелся пункт, который не могли опровергнуть даже самые завзятые скептики: какой другой блондин, кроме Розена, путешествовал в одиночестве под именем, начинающимся с буквы Р? Несомненно, телеграмма сообщала о Розене. Поэтому, когда он за несколько минут до завтрака храбро направился к нашей группе, мисс Нелли и леди Джерленд встали и ушли, что ясно доказывало, как они его опасались.

Час спустя рукописный циркуляр прочли все служащие парохода, матросы и пассажиры: «Луи Розен обещал сумму в десять тысяч франков тому, кто обнаружит Арсена Люпена или найдет похитителя драгоценностей».

– А если никто не поможет мне разыскать этого разбойника, – объявил Розен капитану, – то я один справлюсь с ним.

Розен против Люпена, или, скорее, как потихоньку говорили, Арсен Люпен против Арсена Люпена, – схватка обещала быть интересной! Борьба продолжалась два дня. Все видели, как Розен разгуливал по палубе, вступал в разговоры с матросами и расспрашивал их, пытаясь докопаться до истины. Даже ночью он бродил, как призрак, появляясь то тут, то там. Капитан со своей стороны также проявлял самую энергичную деятельность. Все уголки «Прованса» были тщательно обысканы.

Служащие осмотрели все каюты без исключения, справедливо полагая, что украденные вещи могли быть спрятаны в любом месте, но только не в каюте самого вора.

– Ведь найдут же наконец что-нибудь, не правда ли? – спросила меня мисс Нелли. – Будь он хоть волшебник, он все-таки не может сделать бриллианты и жемчуга невидимыми!

– Почему же не может? – возразил я. – Впрочем, надо было бы проверить еще подкладки наших шляп, жилетов и вообще всю нашу одежду. – И, показав мисс Нелли фотоаппарат, которым я постоянно снимал ее в различных позах, прибавил: – Вот хоть бы в таком маленьком аппарате разве не нашлось бы места для всех драгоценностей леди Джерленд? Делаешь вид, что снимаешь, – и дело в шляпе!

Обыск не дал никакого результата, кроме одного, замечательного по своему комизму: у капитана украли часы! Взбешенный, он удвоил усилия и еще тщательнее стал следить за Розеном, с которым имел несколько серьезных разговоров. На следующий день часы обнаружились в белье помощника капитана. Все это походило на чудо и ясно обрисовывало обычную манеру Арсена Люпена, умеющего издеваться над заинтересованными в деле людьми.

Он был настоящим мастером. Когда я следил за мрачным, упорным Розеном, то думал о той двойственной роли, которую должен был разыгрывать знаменитый мошенник, и не мог им не восхищаться. Но вот в предпоследнюю ночь вахтенный офицер услышал стоны в самом темном углу палубы. Приблизившись, он увидел какого-то человека, лежавшего на полу: голова его была замотана толстым серым шарфом, а руки связаны тонким шнурком.

Его развязали, подняли и привели в чувство. Это оказался Розен. Да, это был Розен, на которого напали во время одной из его ночных экскурсий, а затем связали и ограбили. Визитная карточка, приколотая булавкой к его одежде, гласила: «Арсен Люпен с благодарностью принимает десять тысяч франков, обещанных Розеном». В действительности в похищенном портфеле находилось двадцать тысяч.

Конечно, несчастного обвиняли в симуляции, но помимо того, что сам он не мог связать себя таким образом, было удостоверено еще одно крайне важное свидетельство. Почерк на карточке оказался совершенно не похож на почерк Люпена, воспроизведенный в газете, найденной на «Провансе».

Итак, Розен не был Арсеном Люпеном, а присутствие грабителя на корабле подтвердилось еще раз и очень трагически! Паника охватила все наше общество. Никто не осмеливался остаться один в каюте, а тем более отважиться на прогулку в отдаленных местах парохода. Пассажиры, которые были уверены друг в друге, благоразумно предпочитали собираться вместе, но даже между самыми близкими возникло инстинктивное недоверие.

Ведь всем угрожал не обычный грабитель, которого можно выследить, – нет, Арсеном Люпеном мог оказаться один из нас. Возбужденное воображение приписывало ему таинственную и безграничную власть. Предполагали, что он в состоянии замаскироваться самым неожиданным образом и превратиться в уважаемого майора Раусона, в благородного маркиза де Равердана или даже, отбросив уличавшую его букву Р, в любую другую личность, известную всем нам, в семьянина с женой, детьми, слугами и так далее.

Депеши беспроволочного телеграфа с американского берега не принесли, по-видимому, никаких известий. По крайней мере, капитан ничего нам не сообщил. Его молчание не могло нас успокоить, поэтому последний день путешествия казался нам бесконечно длинным. Мы провели его в тоскливом ожидании приближающегося несчастья: не воровства и не простого нападения, а преступления, возможно, убийства…

Трудно было предположить, что Люпен удовольствуется лишь двумя незначительными кражами. Поскольку судовое начальство оказалось бессильно, ему, ставшему неограниченным властелином парохода, стоило только захотеть. Все было в его власти – и жизни людей, и их имущество! Но для меня наступило чудесное время: именно благодаря Люпену я был обязан доверием ко мне мисс Нелли. Потрясенная всеми происшествиями, робкая по своей природе, она постоянно искала возле меня защиты и безопасности, что доставляло мне наслаждение. В душе я благословлял Арсена Люпена. Не он ли нас сблизил? Не по его ли милости я имел право предаваться дивным мечтам? То были и грезы о любви, и мысли не совсем платонические – почему мне не сознаться в них?

Мой род д’Андрези из Пуату – очень древний, наш герб давно потускнел, и мне кажется, что желание придать ему прежний блеск вполне достойно дворянина.

Я чувствовал, что мои желания нисколько не оскорбляют Нелли. Ее улыбающиеся глаза поощряли меня, нежный голос подавал надежду. И до последнего момента мы не расставались, стоя рядом и облокотившись на борт парохода, а берега Америки все приближались. Розыски прекратились. Пассажиры ожидали конца поездки. От роскошного первого класса и до последних мест, где помещались эмигранты, все мы жадно надеялись, что в последнюю минуту наконец объяснится неразрешенная загадка: под каким именем и маской скрывается знаменитый Арсен Люпен.

IV Арсен Люпен арестован

И эта последняя минута настала! Проживи я еще сто лет, не забуду ни малейших подробностей.

– Как вы бледны, мисс Нелли, – сказал я своей спутнице, в совершенном изнеможении опиравшейся на мою руку.

– Вы также, – ответила она, – вы страшно изменились в лице.

Спустили трап. Прежде чем нам предоставили к нему доступ, на борт поднялись таможенные чиновники, полицейские и комиссионеры.

– Меня не удивит, если окажется, что Арсен Люпен сбежал во время нашего плавания, – шепнула мне мисс Нелли.

Вдруг я вздрогнул и, отвечая на ее вопрос, произнес:

– Видите того маленького старичка, что стоит у трапа?

– С зонтиком и в оливковом пиджаке?

– Да. Это Ганимар.

– Ганимар?

– Он самый. Известный сыщик, который поклялся, что собственноручно арестует Арсена Люпена.

– Теперь я понимаю, почему во время путешествия мы не имели о нем никаких сведений. Ганимар здесь! А Люпен не любит, когда вмешиваются в его дела.

– Кто знает! Кажется, Ганимар всегда видел его загримированным и переодетым. Впрочем, возможно, ему известно вымышленное имя Люпена.

– Ах, – воскликнула мисс Нелли с чисто женским любопытством, – как бы я хотела присутствовать при его аресте!

– Имейте терпение. Конечно, Люпен уже заметил присутствие врага и предпочтет сойти с парохода одним из последних, когда старик утомится.

Высадка на берег началась. Опершись на зонтик, с равнодушным видом, Ганимар, казалось, не обращал внимания на толпу, теснившуюся на трапе. Я заметил, что офицер береговой стражи, стоявший за его спиной, время от времени подавал сыщику какие-то указания. Маркиз де Равердан, майор Раусон, итальянец Ривольта и большинство пассажиров уже прошли мимо Ганимара. Потом я заметил приближающегося Розена. Бедняга еще не оправился после своих злоключений!

– А вдруг это все-таки он, – предположила миссис Нелли, – как вам кажется?

– Я думаю, что было бы очень интересно снять на одной пластинке Ганимара и Розена. Возьмите-ка мой аппарат, у меня столько вещей в руках!

Я передал ей фотоаппарат, но слишком поздно, чтобы успеть сделать снимок, – Розен уже спустился. Офицер шепнул что-то Ганимару, который слегка пожал плечами, и Розен спокойно прошел мимо. Но боже мой, где же мог быть Арсен Люпен? Оставалось не более двадцати пассажиров.

– Мы не можем больше ждать, – сказал я мисс Нелли.

Не прошли мы и десяти шагов, как Ганимар остановил нас.

– Что такое? – спросил я.

Он пристально посмотрел на меня, потом, не сводя с меня глаз, заявил:

– Ведь это вы Арсен Люпен?

Я рассмеялся.

– Нет, я Бернард д’Андрези.

– Бернард д’Андрези умер в Македонии три года назад. Я с удовольствием объясню вам, как вы завладели его бумагами.

– Но вы с ума сошли! Арсен Люпен сел на пароход под именем Р.

– Да-да, это один из ваших трюков! Ложный след, на который вы направили следствие. О, вы мастер своего дела, мой милый. Но на этот раз судьба против вас. Ну-ка, Люпен, покажите, какой вы искусный актер!

И Ганимар резко схватил меня за правую руку. Я не мог удержаться и вскрикнул от боли: он ударил по ране, которая еще не вполне зажила; о ней-то и упоминалось в телеграмме. Мне пришлось покориться.

Я обернулся к мисс Нелли. Она все слышала и потому, побледнев как смерть, едва держалась на ногах. Ее глаза встретились с моими, а потом невольно опустились на фотоаппарат, который я отдал девушке. Мисс Нелли сделала резкое движение, и я почувствовал, что она внезапно все поняла. Да, украденные вещи были спрятаны именно там, между кожаными полосками маленькой камеры, которую я предусмотрительно передал мисс Нелли раньше, чем Ганимар арестовал меня, – и двадцать тысяч франков Розена, и драгоценности леди Джерленд.

Ах, клянусь, в ту торжественную минуту, когда Ганимар с двумя своими помощниками окружили меня, все вдруг стало мне безразлично – и моя разбитая теперь жизнь, и сам арест, и злорадство врагов; все, кроме одного – на что решится мисс Нелли относительно фотоаппарата. Я даже нисколько не опасался этого вещественного, неоспоримого доказательства своей виновности, но с нетерпением ждал, отважится ли Нелли отдать сыщикам улику. Выдаст ли она меня, погубит ли окончательно? Она поступит как бессердечный враг или как женщина, которая не забывает и чье презрение смягчено снисходительностью и невольным состраданием?

Мисс Нелли прошла мимо, и я молча низко ей поклонился. Присоединившись к толпе пассажиров, она направилась к трапу с фотоаппаратом в руках. «Она не осмелится выдать меня при публике, – решил я, – но завтра или послезавтра отнесет фотоаппарат в полицию».

Дойдя до середины трапа, мисс Нелли неловким движением уронила аппарат в воду, между набережной и пароходом, и удалилась. Вскоре она смешалась с толпой, мелькнув лишь один раз и исчезнув навсегда. И конечно же, навеки! На одно мгновение я замер, удрученный горестью, смешанной, однако, со сладким умилением, а потом со вздохом прошептал, к великому удивлению Ганимара:

– А все-таки сложно не быть честным человеком.