– Приехали, – сказала Лиза. – Вот уже топают по лестнице. Ляг, пожалуйста. Больной должен лежать.
– Я не могу, задыхаюсь.
В дверь тихо позвонили.
Удивительно, – отметил Арсений, – наш грохочущий звонок так смирно себя ведет.
Лиза суетилась в передней, а Арсений лежал, пытаясь изобразить себя еще более больным, чем был на самом деле, удивляясь нелепости своей игры. Но так среагировал по привычке его организм, вечно притворяющийся в пограничных ситуациях.
Определив свое состояние, Арсений тут же успокоился. Ему показалось даже, что боли в сердце утихли и дышать стало легче.
В комнату вошли двое. Шли на цыпочках, словно только что опустошили сейф и пытались бесшумно исчезнуть.
– Где он? – спросил маленький и широкоплечий, идя прямо на Арсения.
Тоже изображают, – подумал Арсений и набрал в легкие побольше воздуха.
Высокий держал в руке большой саквояж. На ходу он уже поднимал его и начинал расстегивать молнии, издававшие звуки жужжащей пчелы.
У этих молодцев все просчитано: не зная, что у меня, знают, от чего будут спасать.
Что его собирались спасать, было видно по движениям – пришли к умирающему.
Как легко Арсений читал их мысли. Они изображают крайне опасную степень ситуации со здоровьем клиента, чтобы напугать его. Напуганный отдаст все, чтобы спастись.
Так что нужно готовиться к хорошей обдирке.
Арсений с Лизой только вернулись из Болгарии, где отдыхали. Вернулись раньше срока. Поехали в самую жару, но не отступали от своих отдыхательных стандартов. И ракию с утра Арсений заглатывал, чтобы романтичней воспринять заграничный курорт, и в постели творили черти что…
Жара, отсутствие парков со скамьями, на которых можно просто посидеть в тени, вытянув ноги, внесли свою лепту…
Лизе, как обладателю пластичного женского организма, было все пофиг. А сердце Арсения застучало аритмично со всеми вытекающими обстоятельствами.
Сначала это проявилось в бессоннице, а затем и дышать стало нечем. Срочно вернулись домой.
Пришлось вызывать «скорую». Решили платную, там хоть аттестованные врачи. Так, во всяком случае, утверждала реклама. Вот они и явились.
– Что у вас болит? – спросил шепотом широкоплечий.
– Он задыхается, – ответила за Арсения Лиза.
– Что он ел в последнее время? – спросил толстячок, сидевший в накинутом зеленом халате у изголовья Арсения, тщательно высматривая что-то на его лице.
– Он ел… – задумалась Лиза. – Скорее пил.
– Что пил? – с живым интересом, будто, чтобы узнать это и приехали в тихий полуночный час на «скорой».
– Водку болгарскую – ракию, – вдруг громко сказал Арсений.
Толстячок вздрогнул и, как показалось Арсению, с благодарностью посмотрел на него.
Во время этого содержательного разговора напарник толстячка, похожий скорее на тень, чем на человека, устанавливал капельницу.
Выкачка бабла началась, констатировал Арсений.
– И много вы ее выпили?
– Много. Помогало, а потом прихватило еще сильней.
– А что же вы думали, – с радостью сказал толстячок, – водка – она такая: сначала дает, а потом отбирает.
– Значительно больше, чем дает, – подал голос-тень.
Да у них конферанс, подумал Арсений и улыбнулся.
– Вспомнили про водку, и вам сразу стало легче, верно? – произнес толстячок, подкрадываясь горячими пальцами к пульсу.
Если этот сейчас что-нибудь скажет, тот, теневой, сразу подхватит, мелькнуло у Арсения.
– Вам на глазах становится лучше, – заметил толстячок.
Все это происходило явно не в этой жизни. Арсений лежал на диване, одна нога свисала на пол, а другой он боялся пошевелить, чтобы не напугать врача (почему он именно таким способом должен был его напугать, Арсений не знал). В голове разыгрывался черт знает какой смешной спектакль.
«Что мне нравится в моем аптекаре, господине Флеране, так это то, что его счета всегда составлены необыкновенно учтиво», вспомнил из «Мнимого больного» Мольера Арсений.
И всмотрелся в лицо толстячка, главного в этой связке. Этот точно выставит неучтивый счет – на роже написано. А может, я и сам мнимый больной? Вот сейчас встать и бодро зашагать по сцене. Шарахнутся небось – заработок убегает.
Этих лекарей совершенно не интересует, что говорит больной. Они еще в машине знали диагноз, а сейчас производят необходимые ролевые действия.
Разговаривая о водке (наверное, тема эта его взволновала по-настоящему и была близка), толстячок все время оглядывался на своего напарника, словно спрашивая у него, какую же цену назначить. Судя по всему, второй был экономистом – знал, чего и сколько стоит.
– У вас, дорогой мой, обыкновенная мерцательная аритмия, – вынес приговор толстячок.
И вдруг представился:
– Игорь Сергеевич Бортников.
Эхом представился и «экономист» – Павел Илларионович Кихто.
– Это опасно? – спросила из-за спин лекарей Лиза.
– Очень опасно. Мы вовремя приехали. Сейчас после капельницы больной пусть отдохнет, а затем в больничку. С топором шутки плохи.
– С каким еще топором? – удивилась Лиза.
– Который в каждую секунду может обрушиться на голову. Так-то. Сейчас я договорюсь с частной больничкой, мы отвезем его туда. Вы должны будете поехать с нами. Вы больному кто?
– Сестра.
– Понятно.
– Сколько это будет стоить?
– Это к нему, – махнул рукой толстячок в сторону Павла Илларионовича.
– Сто долларов за наш визит, а в больнице – назовут свою цену.
– Неплохо, – отозвался Арсений слабым голосом.
– Такие расценки, не я их устанавливаю.
Арсений хмуро посмотрел на Лизу – ее идея вызвать частную медицину. Вот теперь и расплачивайся. На курортах шиковали, а впереди частная клиника. Если эти берут за свой визит сотку, то можно себе представить, сколько возьмут «в больничке», как изящно выражается этот толстый лекарь (почему-то сразу стал так его называть).
Пока Арсений предавался грустным подведением итогов, Бортников интимным голосом вел переговоры с прокуренным женским голосом по мобильному телефону.
– Все в порядке, собирайте его, – обратился сразу перешедший на полный голос Бортников к Лизе.
– И побыстрее, у нас много вызовов.
– На этом мы наше знакомство заканчиваем, – вдруг встал Арсений. – Лиза принеси деньги и долой их.
Толстячок испуганно вскочил, а «экономист» начал складывать капельницу, которая едва не опрокинулась – словно знал, чем этот визит закончится.
Лиза принесла деньги. В возникшей паузе было слышно, как шумно раздувались легочные меха Арсения и шелестение от быстрых движений перепуганных лекарей.
На лысине толстячка выступил пот, он что-то начал бормотать про себя, словно молился.
Перед выходом обернулся.
– Вы плохо кончите.
Арсений грозно двинулся на едва не перешедшую на бег парочку.
– И ты тоже уходи, – сказал Арсений Лизе. – Считай, я для тебя умер.
Лиза, ни слова не сказав, бросив, словно ружье на плечо, сумку, бесшумно удалилась.
– Вот и все, – сказал себе Арсений. – Давно было пора.
Ранним утром Арсений стоял у входа в районную больницу.
Наверное, вчера он так резко и среагировал на лекарей-частников, что вспомнил об этом врачебном учреждении, находящемся в двух шагах от его дома.
Ну а с Лизой все шло к тому, что еще одна потаскушка проскользнула в его жизни. С самого начала было все ясно, а неудачный отдых в Болгарии с жарой и его сердцем, как оказалось, так бурно реагирующем на климат, довершил дело.
И слава Богу. Такое уже в его жизни бывало. Не ожидая от себя такой прыти, он совершал в один прыжок разделявшую от будущего пропасть, рискуя сорваться и на этом закончить счеты с тем, что так начинало ему надоедать. Иной раз он боялся себя. Чертик из табакерки его характера выскакивал не спросясь.
В первый раз можно было списать на случайность, а теперь Арсений знал – подобное состояние логичное завершение сформировавшегося уже характера, или того, что им называется.
Остаток ночи он провел в срочном чтении книжки про эндогенное дыхание и выполнении описанных автором упражнений.
Стало легче, во всяком случае, помогало лучше, чем дорогущая капельница и вид этих якобы врачей, которые закончили тот же вуз, что и те, кто приехал бы на государственной «скорой».
Арсений терпеть не мог притворства, в том числе и собственного.
Да, он прилично зарабатывал, его песенки звучали едва ли не по всем радиостанциям, которые исправно платили. Он мог ничего не делать, а песенки крутились, их брали охотно в репертуар звезды, спрашивая его разрешения, порой даже заискивая.
Став обеспеченным (слово богатый на дух не переносил), он попытался одно время и жизнь свою построить, как это делали его друзья – таскаться по ночным клубам, играть в покер, ездить на роскошном БМВ, который ему подарила звукозаписывающая американская студия за несколько работ, на которых они неплохо заработали, как потом узнал Арсений.
И поездка в Болгарию с дорогущей моделью Лизой была из той же оперы.
Поэтому он и отослал ее к великосветскому сутенеру Славику, который и предоставил на время отдыха с гарантией девушку – скучать с ней времени у него не будет.
Он и не скучал, только вот организм не выдержал. Теперь придется еще со Славиком объясняться. Обязательно потребует оплатить неустойку. В их кругах это было делом обычным.
Эндогенное дыхание помогало, но причину не исцеляло, а то, что получил хронику, Арсений не сомневался.
Частники отпадали, он на них посмотрел, да и не ожидал ничего сверхъестественного.
Вспомнил, как зарезали эти супердоктора его приятеля при самом банальном аппендиците. Как сказал потом ему один доктор – в районной сельской больнице ему бы сделали нормальную операцию с нормальным благополучным исходом.
В районке приходится резать каждый день, практика богатая. Конечно, смотря кто будет резать.
А в этих респектабельных больничках работают сибариты от медицины. Только научные звания высокие, а на операционном столе – «дохлые руки». Вот и погиб лучший певец современности, как сам себя в шутку называл Роберт, во цвете лет. Ему бы еще лет тридцать на сцене сверкать, а он свернулся как пожухлый лист в самом расцвете.
Многому научила маленького Арсения его бабушка София. Ее любимым занятием было перекладывать вещи, изменившие объемы, в подходящую для них посуду. Если покупалось много винограда, то поначалу бабушка клала его на широкую просторную тарелку. А по мере съедения и уменьшения объема, виноград последовательно перекочевывал в тарелки поменьше, покуда не доходило дело до розетки, ну а когда последняя ягода исчезала, то исчезала и необходимость нужного размера посуды.
Однажды Арсений специально оставил десяток ягод. Бабушка на автомате переложила виноград в тарелку для кофейной чашки.
Нечто подобное происходило и сейчас. Он заменил роскошную медицину на обычную, во многом менее респектабельную и сервисную.
С государственными врачами легче общаться, у них отсутствовала пыхатость, а если квалификация оставляла желать лучшего, то никто не запрещал выбрать себе другого врача – ты уже платил за качество, а не вслепую, как это было с врачевателями, которые побывали вчера в его квартире.
Арсений собрал все необходимое, что могло ему понадобиться в больнице, закрыл двери на все замки, в том числе и потаенный. И отправился на улицу Снежную, где и находилась его районная больница.
Он был настроен на плохой сервис, но сразу удивился, встретив в холле молодого человека, сидящего прямо перед дверьми. На табличке было написано – «спрашивайте – отвечаем».
Молодой человек внимательно выслушал Арсения, тут же измерил ему давление, нацепив на запястье тонометр.
– Мирон Тимофеевич, – сказал молодой врач в мобилку, – присылаю к вам пациента.
– Значит так, – посмотрел и слегка улыбнулся молодой врач, – вы пройдете сейчас к лифту, подниметесь на десятый этаж, там у нас кардиология. Все остальное вам скажет Мирон Тимофеевич.
Уходя к лифту, Арсений чувствовал на спине взгляд молодого врача. Давно не ощущал таких взглядов, свидетельствующих о глубоком удовлетворении совершенным действием.
Черт, что это все значит, задал себе вопрос Арсений, неужели порядки в государственной медицине изменились?
Когда он вышел на десятом этаже, удивление его зашкалило. Коридоры блистали чистотой, врачи кивают при встрече. Да что же это такое? По радио, в газетах и телевидению только и слышно, что в больницах есть нечего, нет лекарств…Возможно, после знакомства с Мироном Тимофеевичем все станет на свои места?
Удивительно, но сейчас он даже нормально дышал. Правда, не забывал делать короткий – на две секунды вдох и более длинный выдох, использовал больше диафрагму чем легкое, следил за животом, который при вдохе должен чуть надуваться.
Мирон Тимофеевич оказался высоким молодым стариком. Так Арсений называл людей, которые выглядели не по возрасту молодыми, но с явными признаками старости.
– Здравствуйте, – сказал Мирон Тимофеевич, – Попытаюсь рассказать вам историю болезни.
Арсений машинально сел на краешек стула, сумку положил на пол, а на коленях, словно девушка, миролюбиво расположил руки.
– Итак, вы неплохо отдохнули – с активной женщиной и хорошей выпивкой. И это при том, что термометр показывал около 40 градусов. Пока все правильно?
– Абсолютно. Вы, наверное, экстрасенс?
– Не оскорбляйте мое человеческое достоинство. Чтобы стать Мессингом, нужно во-первых, родиться таким, во-вторых, много и упорно учиться и тренироваться.
У вас же все на лице написано, достаточно взглянуть на ваш метаболизм.
Прочитаю для вас небольшую лекцию, чтобы вы меня понимали дальше. Слово метаболизм вы, наверное, слыхали. Но редко кто понимает его значение. Говорят, к примеру, ускорить метаболизм…Словом, это понятие всплывает, когда люди хотят похудеть, все эти дурацкие диеты и занятия физикой.
Я вам просто расскажу – все в природе построено на равновесии, иначе бы мы распались не отдельные клетки и были бы черт знает на что похожи.
Так вот метаболизм это всего лишь обмен веществ. То есть, вы поглощаете пищу, которая превращается в энергию. Эта энергия распределяется примерно так – 80 процентов идет на содержание жизнедеятельности организма, а 20 на все остальное, в том числе и на накопление жира, бляшек и прочего, что убивает.
Люди, которые создают в своем организме равновесие – питания и производства энергии – чувствуют себя всю жизнь нормально. И умирают здоровыми. Те, кто злоупотребляет, нарушает равновесие, энергетический баланс – приобретают массу болезней, сокращают продолжительность жизни.
Вы и до отдыха злоупотребляли и не советовались со своим организмом, ну а на отдыхе и вообще забыли о всяких там балансах. Потому и произошел взрыв, не выдерживает сердце, и все, что с ним связано. Вы меня поняли?
– Очень доходчиво, вам бы по телевизору выступать.
– Я и выступаю, только толку никакого. Человек не может устоять перед удовольствием.
От жизни Арсений всегда ожидал сюрпризов со знаком минус.
Недавно он слушал передачу, в которой психолог с улыбчивым голосом рассказывал, что пролезая через материнскую щель в этот мир, маленький человечек испытывает страшные муки. Его давит со всех сторон, дышать нечем…По всей видимости, Арсений лез через щель со всеми этими прелестями плюс еще что-то хреновое, чему названия нет. Потому с первых же дней жизни ко всему относился с известным скепсисом.
Вот и сейчас после разговора с замечательным кардиологом, больше напоминавшим философа, Арсений продолжал удивляться затянувшейся полосе довольства.
Эта больница, похоже, призвана была разочаровать его в том, что в стране нет медицины, что люди в этих больницах не лечатся, а калечатся. И подсознательно он ждал, когда же откроется занавес и начнется настоящая медицина, воспетая в сотнях статей, теле-радио передачах, где основным мотивом было – так дальше жить нельзя.
Была пятница. Мирон, заканчивая разговор, откровенно признался, что вот завтра для него наступит праздник. Он – с женой и сыном рыбаки – садятся раненько утром в свою «мазду» и галопом на чистые озера – всего четыре часа езды. А потом уха и прочие удовольствия. Ночевка в палатке.
– Вы так всегда отдыхаете? – спросил Арсений.
– Уже двадцать лет. Иначе бы у меня не было ни машины, ни здоровья, ни семьи.
– А как же путешествия?
– Путешествия не для меня. Это не отдых, а работа с медицинской точки зрения, если вы, конечно, не псих, которому нужно во что бы то ни стало отвлекаться. И зарабатывание дешевой репутации.
Есть у меня приятель, который тратит уйму времени, чтобы побывать в Италиях и прочих туристических Мекках. Делает это он исключительно для того, чтобы за столом рассказать, что он там был, а вы там не были. И потому он счастливей вас и выше вас стоит на какой-то там лестнице.
– Ну и стой там, – говорю я ему. – Тебе ведь все равно, где стоять, лишь бы на тебя смотрели с восторгом, или в худшем случае, с интересом. Будто ты совершил нечто такое, за что тебя следует уважать.
А ты всего лишь потратил и без того малые семейные бюджетные средства. Каждое мгновение считал копейки, чтобы было хотя бы на что вернуться домой.
Что же это за отдых – спрашивается?
– Ристалин, на уколы, – услышал Арсений.
Арсений сидел на кровати, просматривал покетбук, хотел начать больничное чтение с Фейхтвангера.
В покетбуке было навалом детективов. Но пустота в коридорах, разъехавшиеся по домам на выходные больные-«больничники» создавали отдыхательное настроение.
Такое настроение всегда располагало для чтения умных и талантливых книг. Лион Фейхтвангер был для Арсения именно таким – писал современным информационным языком, словно прожектором высвечивая историю, лепил интересные судьбы…
– Это вас, по-моему, – сказал лесник Кирилл.
С Кириллом Арсений уже познакомился. Его привезли сразу после поселения в палате Арсения.
Человек был скорее мертв, чем жив. Он задыхался, хватал, как рыба, выкинутая на лед, воздух, хрипел. Огромный живот ходил ходуном. Казалось, сейчас из него выкатится большой колобок и закатится в какой-нибудь лес.
Лесника привезли, как он успел рассказать Арсению, со страшным приступом стенокардии, происшедшей вследствие запоя по случаю полученной премии за какие-то производственные показатели.
С этой публикой (они выступали по случаю какого-то лесного праздника) Арсений имел дело впервые и представлял себе этаких замухранных лесных людей, пьющих самогонку, настоянную на клюкве (почему-то именно клюква подходила прежде всего).
На самом деле их встретила система, хорошо подготовленная к роскошным (другое слово и не подберешь) масштабным пьянкам. А как красиво все было обставлено!
Действие происходило в деревянном замке вдруг, как в сказке, открывающегося в густых зарослях девственного леса.
Все лесные люди были одеты в прекрасно сшитую новенькую форму. Оказалось, тут, как и среди военных, имеются свои генералы в погонах.
Все происходило в большом зале, освещенном дорогими люстрами. А джаз-бэнд Арсения посадили в специальную раковину с отличной акустикой. Ракушка эта была сделана из особого сорта клена и звучала, как полноценная скрипка.
Такой вкусной еды Арсений в своей жизни не ел, хотя в основном питался в самых роскошных ресторанах, ни в чем себе не отказывал.
У этих замухранных лесных людей были свои повара-звезды. Они готовили по-особому, пользуясь древними рецептами.
Оказалось, существует и неплохо себя чувствует лесная кулинария, главным признаком которой, как понял Арсений, была глубокая переработка и свежесть. Все шло прямо с грядки.
Потом им показали это подсобное хозяйство со своими конюшнями, садами, озерами, речками и плодородными землями на месте вырезанного леса. Как рассказывал сопровождающий их лесник Никодим, продукты, выращенные в лесу, имеют свой определенный вкус.