Проходили деревья мимо, и поля,
Путь окончен, врата
Проехали дальше, а мы
Проехали мы далеко туда.
Там нас Все повидал,
Как живут люди узнал,
Призрак, дух, и человек,
Бродит призрак по переулкам вовек.
Многие видели его,
Сколько бы ни было споров,
Спроси у соседа своего,
Он к нему приходил.
Он придет и к тебе,
Просто ты подожди,
Возлюби ближних своих,
А одного ближнего возлюби посильней.
Я так и сделал, ну и сижу,
Сколько дней не пройду,
Я вспоминать ее не прекращу,
Я жить жизнью ее и продолжу.
Она была всех здесь милей,
И в ее любовном огне
Я мечтал сгореть и растаять, не знаю,
В пар дух превратить свой.
Но у духа тела моего
Были планы другие на меня,
И как бы я не мечтал,
Девушка та умерла…
Долго я горевал,
Горе я опознал,
И жить ново узнал,
Душа есть, тело я оторвал…
Ко мне девушка пришла,
В теле призрака та,
И мне ласковым голоском плела:
– Саша, выпей всю же меня.
Я стакан в руки взял,
Выпил все, я все знал,
Душу я потерял,
Ее я отпустил, но предал себя.
Она теперь где-то там,
А я призраком стал,
Как же жить сейчас
Не понимал.
Думал, Францию посетить,
Думал, на многое поглядеть,
Но как же страшно, когда
Прохожий идет мимо тебя…
Эх, как же все-таки скучаю по Адаму,
Все говорили ему – веди себя по адекватному,
Но от него не исходил дым сигарет,
И дыма ведь все нет, который когда-то давно ушел
И стал ушедшим вовек.
Прямо как дождь под ногами,
Прямо как прямое цунами,
Мы с ним долго колебались,
Кто ведь пойдет же за нами,
Станут изможденными своими ногами,
Они приведут их сюда -
Туда, где горят у костра…
В пепле можно увидеть себя,
Просто смотри, друг мой, в оба,
Огонь часто зеркалит тебя,
Просто ты мало сидел у костра.
Мир – словно вода,
Которую кинули сюда,
Где огонь и пепел царит,
Где часто летает пыль небылиц,
Странно, но почему-то
Часто спрашивала вода,
Почему она не горит,
А улетает в облака,
Часто искал объяснения,
Часто кидал обвиненья,
Меня постоянно грызли сомненья,
Как грыз я петли всегда,
Но когда все же пора
Пришла, пришло время понять,
Что жизнь – это будто одна нога,
Которой не станет у нас.
В пепле можно увидеть себя,
Просто смотри, друг мой, в оба,
Огонь часто зеркалит тебя,
Просто ты мало сидел у костра.
Чем больше я сидел, смотря
Туда, где огонь расправил
Свою душу и крылья,
Я все больше видел глаза
Костра, а не себя,
И я догадывался, что
Это не я смотрел на огонь,
Это огонь глядел в меня,
Стараясь изучить и понять.
В пепле можно увидеть себя,
Просто смотри, друг мой, в оба,
Огонь часто зеркалит тебя,
Просто ты мало сидел у костра.
Я вспомнил сказ о белом коне,
Что, прорываясь через пламя,
Пришел ко мне, и увез
На облака, будто воду
Взяли за руку и повели,
А не сможет та сама.
Как же – конь великий,
Пламени гонцом ведь был,
Оттого же и огонь
Его, коня, не поглотил.
Только стоит гадать на концу,
Когда придет тот самый конь,
И даст взятку адскому краю.
В пепле можно увидеть себя,
Просто смотри, друг мой, в оба,
Огонь часто зеркалит тебя,
Просто ты мало сидел у костра.
Война, а на ней
Слезы матерей.
Ты знал,
Я не воспевал того,
Чего не делал.
И не стал,
И не держа оружия,
Я говорю – устал.
Устал я знать о крови,
Пустых домах,
Об изгнанных из них.
Ветер северный дует до утра,
Разгорится костер в дали до тла,
Деревьев пыль доносит прочно,
И по морям плыть, будто можно
Разорвать сказанные тобой слова
Одним мгновением души раскаяния,
И будто чайник, вскипев,
Ты пролил воды на скатерть случайно,
Но помнят, помнят взоры,
Помнят оголтелые глаза,
Помнят вечером семейные раздоры,
Помнят ваш позор, и будут помнить те всегда,
Ибо не увидеть больше никогда им
Ясного, как солнца луч неспелый,
Как корзинку яблок зрелых, красного утра…
Солнце вскоре устроит карнавал,
Солнце бьет лучом прямо в глаз,
И жару, и жажду щедро отдаст,
Солнце – ужас в думах у нас.
Солнцу в бой пора давно,
Иль бьет так, что слепит глаза,
Или стоит пойти в телешоу,
Запарила до ужаса она меня!
Дневной свет из окна
Плывет куда-то вдаль,
Я болею, а весна
Греет мою больную душу
И дарит, и дарит тепла.
Для кого зомби,
А для кого заражение,
Заразный зараженной заразою.
Там, где нас нет,
Цветут кораллы,
Там, где нас нет,
Должно быть в нас.
Там, где нас нет,
Ползут под окнами коалы,
И любит, любит их поэт!
Также, как способен любить человек
Холмы, утерянные в памяти на век,
Также, как любит ромашковый чай,
Возлюбленной ромашковый
принесет он букет,
Блинов та наготовит,
Собака придет,
Весну и масленицу каждый
из нас позовет!
Ну почему, ну почему
Болею я в такие дни?
Зимой был крепок, а как весна,
Так сразу без ноги…
Я сам себя провозгласил поэтом,
И с этим именем я по лугам ходил,
И кто бы как не ждал потопа,
Ходить не перестану никогда.
Я сам себя провозгласил легендой,
И, пожалуй, последним на Земле,
Кто благодаря листку и ручке
Не стал гореть во времени костре.
Я знаю, как дороги холмы
Для мальчика, рожденного Востоком,
И то, как не любили мы
Суету серых людей и городов.
Я сам себе и памятник поставил,
Я сам себе и память, и человек,
Да так, чтобы из космоса было видно
Каждому рептилоиду вовек.
Тут полно русских книг,
Велик и прост русский язык!
Друзья! Пишу я вам всегда
Меж серых бурь и белых дум,
Где Он смотрит на меня,
Где в небе видны Ангела.
Каждый Аят Твой есть священность,
Молю простить меня и их,
Что не выражал должную почтенность
За то, что Ты воздал нам правду в миг.
За то, что людям помогли
Корана священные Аяты,
За то, что образумил Ты меня и их,
Убрав лесть и горе за манаты
Давайте же простим их,
Прошу прощенья сам,
И даже в глуши чуреки
Раздадим мы беднякам!
Провозгласим себе господ,
Хвалю, люблю, кто разум ищет
Средь белых бурь, болот.
Влюблюсь в того, кто в сени
Сожженные угрюмым костром