Они подкараулили меня во время утренней пробежки. На улице еще висела неуютная тьма и уныло светили ночные фонари. В такой час хочется плотнее завернуться в одеяло, покрепче сжать веки и погрузиться в спасительную дремоту, в сладкую пучину лени, чтобы никогда оттуда не выныривать. Но я отвергаю этот соблазнительный вариант, отбрасываю в сторону одеяло и вылетаю из теплой постели, точно выброшенная катапультой.
Моя профессия – телохранитель, и поэтому мое собственное тело должно быть всегда безотказным и полным энергии, как взведенная часовая пружина. Поэтому каждый день я неукоснительно поднимаюсь рано утром и бегу через просыпающийся город, не обращая внимания ни на дождь, ни на снегопад, ни на тайфуны с цунами. Сделав десять-двенадцать километров, я возвращаюсь домой и еще минут сорок посвящаю изматывающим физическим упражнениям. По вечерам я занимаюсь силовыми единоборствами и стреляю в тире, но это уже другой разговор. А в тот день я, как обычно, натянула на себя спортивный костюм – желтый с красным – и, стараясь не разбудить тетю Милу, которая еще сладко, с присвистом, спала в своей комнате, вышла на улицу.
Холодный воздух был наполнен мельчайшими капельками влаги, мерцающими в тусклом свете. Одинокие нахохлившиеся дворники сметали в хрупкие пирамиды золотую листву, которая за ночь щедро усыпала сырые тротуары.
Ковер из палых листьев был настолько толстым, что на бегу я не производила шума.
Добежав до первого угла, я пересекла мостовую и оказалась на аллее сквера, тянущегося вдоль соседней улицы на протяжении многих кварталов. По краям аллеи, под развесистыми, уже почти голыми деревьями стояли лавочки, на которых в жаркие дни отдыхают пенсионеры и целуются влюбленные. Сейчас лавочки были пусты – охотников сидеть на мокрых досках в предрассветный осенний час бывает немного.
И тем не менее один чудак, кажется, нашелся. В конце аллейки, у выхода, под горящим фонарем сидел мужчина в светлом плаще и темной кожаной кепке. Я бежала в его сторону, а он с большим интересом за мной наблюдал.
То, что он расположился в круге света, говорило в его пользу. Человек, задумавший худое, обычно старается держаться в тени. Однако, приближаясь к незнакомцу, я внутренне собралась, как если бы на самом деле ожидала нападения. Только такая линия поведения способствует нашему физическому и профессиональному долголетию.
За оградой сквера около тротуара была припаркована голубая скромная «Ока». В автомобиле никого не было. Не сводя глаз со странного мужчины, я бежала посередине аллеи, пока не поравнялась со скамьей, на которой он сидел. Не меняя позы, мужчина негромко меня окликнул.
– Простите, вы не могли бы уделить мне одну минуту?
Я остановилась. Мужчина медленно поднялся со скамейки и вынул из карманов руки – он всем своим видом старался подчеркнуть благонамеренность и миролюбие. Я вопросительно посмотрела на него. Он был атлетически сложен, с мужественным широкоскулым лицом. Можно было голову дать на отсечение, что за его плечами не один год усиленной боевой подготовки. Скорее всего, он был военным или, на худой конец, охранником.
– Скажите, вы случайно не Охотникова? – спросил мужчина. – Евгения Максимовна?
Я не кинозвезда и не гоняюсь за популярностью. Когда меня узнают на улице, я испытываю досаду, а не удовольствие.
– Охотникова, – не слишком любезно подтвердила я, внимательно изучая лицо неведомого поклонника. – И, надо сказать, совсем не случайно. Потому что мой папа носит фамилию Охотников.
Мужчина смущенно улыбнулся.
– Я просто неудачно выразился, – сказал он. – Разрешите представиться – Ребров Сергей. Работаю в службе безопасности фирмы «Тандем». Убедительно прошу вас проехать сейчас со мной. Шеф нуждается в вашей помощи.
Ребров достал из внутреннего кармана плаща визитную карточку и протянул мне. Это был кусочек твердого мелованного картона, на котором золотом было вытеснено: «Капустин Валерий Витальевич. Генеральный директор ЗАО „Тандем“. Крупнооптовые поставки».
– Что за необходимость ловить меня, как зайца, в парке ни свет ни заря? – ворчливо поинтересовалась я. – Вы срываете мне режим.
– Все издержки будут вам возмещены, – предупредительно сказал Ребров. – А необходимость такая существует – Валерий Витальевич объяснит ее причины, – тут он опять улыбнулся и добавил: – А что касается режима – вы же не придерживаетесь его, когда подворачивается какое-то сложное дело? Сегодня оно как раз подвернулось…
– Это мне решать – подвернулось оно или нет, – категорически заявила я. – Я не работаю в фирме «Тандем».
– Это верно, – кивнул Ребров и деликатно напомнил: – Но, кажется, в последнее время у вас вообще было не слишком много работы?
Тут он был прав. У меня был некоторый период застоя, и это начинало сказываться на моем материальном положении.
– Соглашайтесь, – простодушно сказал Ребров. – Хозяин хорошо платит.
Я усмехнулась. Мне нравился этот корректный крепкий парень. Такое сочетание качеств встречается нечасто. Обычно присутствует что-то одно.
– Ну что ж, – произнесла я великодушно. – Вы умеете уговаривать. Считайте, что и меня уговорили. Где ваша машина? Неужели вот эта крошка?
– Нам желательно не бросаться в глаза, – серьезно объяснил Ребров. – Эту машину я взял на утро у товарища. Сам-то я езжу на «Тойоте», – с затаенной гордостью прибавил он.
Мне, собственно, было все равно, на чем ехать. Я предпочла бы сейчас на своих двоих окончить положенную дистанцию, но когда люди нуждаются в моей помощи, я не могу отказать, особенно если они при этом хорошо платят.
– Куда едем? – поинтересовалась я, когда мы уселись в игрушечный салон народного автомобиля.
– На одну частную квартиру, – пояснил Ребров, заводя мотор, и не удержался, чтобы не добавить: – Шеф может позволить себе держать квартирку-другую про запас. Он очень деловой мужик, сами увидите!
Что ж, может, и деловой, но, похоже, дела у него сейчас идут не очень гладко – иначе зачем ему я и такие меры предосторожности? Мы ехали не слишком долго и вскоре оказались во дворе, образованном тремя стоящими буквой П домами, выстроенными в последние годы, – из гладкого желтоватого кирпича, с вычурными полукруглыми балкончиками и башенками по углам. Ребров подвел машину к одному из подъездов и остановился. Мы вышли.
Нажав кнопку домофона, мой спутник назвался. Замок щелкнул, и дверь открылась. Мы вошли в подъезд, сверкающий непривычной, почти больничной чистотой, и поднялись в лифте на седьмой этаж.
– Шеф любит цифру «семь», – сообщил мне Ребров значительно. Кажется, любая причуда хозяина вызывала в нем неподдельный восторг.
Однако господин Капустин произвел и на меня выгодное впечатление. Хотя бы уже тем, что встретил нас на лестничной площадке и галантно подал мне руку, помогая выйти из кабинки.
– Счастлив вас видеть, Евгения Максимовна, – довольно искренне произнес он и жестом предложил проследовать в квартиру. – Приношу тысячу извинений за доставленное беспокойство…
Извинениями ты не отделаешься, подумала я, входя в конспиративную квартиру. Интересно, для чего она обычно используется – для секретных совещаний или все-таки для тайных свиданий? Впрочем, следов пребывания здесь женщины я не заметила. Жилище было отделано по европейским стандартам, как сейчас принято у деловых людей, но интерьер был выдержан в строгих, даже аскетичных рамках, и его оживляло лишь ослепительно яркое пятно телеаквариума размерами два на полтора метра, где в толще неправдоподобно синей виртуальной воды лениво перемещались диковинные пестрые рыбины.
– Прошу вас, – сказал Капустин, указывая на кресло, и заботливо осведомился: – Кофе? Коньяк?
– Спасибо, ничего не нужно, – ответила я. – Льщу себя надеждой закончить утреннюю пробежку. Надеюсь, мы не засидимся слишком долго?
– Думаю, нет, – сказал Капустин. – Я постараюсь быть кратким. Однако завидую вашей силе воли, – улыбнувшись, признался он. – Сам я давно бросил следить за своей формой. Слава богу, у меня есть возможность пользоваться автомобилем – за троллейбусом мне уже не угнаться…
Пожалуй, он немного лукавил. Несмотря на свой возраст – а ему было на вид лет пятьдесят, – он не казался ни обрюзгшим, ни больным. Он был худощав, подтянут и упруг в движениях. Единственное, что выдавало его, – синяки под глазами и слегка покрасневшие белки – видимо, ему часто приходилось засиживаться допоздна.
– Что ж, – продолжал Капустин. – Раз вы наотрез отказываетесь от угощения, перейдем сразу к делу.
Он машинально взял из коробочки со стола узкую длинную сигару. На нем был дорогой костюм из тонкой серой шерсти, серебристый галстук от Диора, а когда он потянулся за зажигалкой, на манжете блеснула золотая запонка с двумя небольшими бриллиантами. Удачливый делец угадывался в каждом его движении.
– О, простите, – спохватился он, выпуская изо рта облако сигарного дыма. – Я так взволнован, что забыл попросить у вас разрешения. Вы позволите?
– Ну разумеется, – пожала я плечами. – Почему я должна запрещать вам курить в вашем собственном доме?
– Вот и отлично, – кивнул головой Капустин. – Значит, к делу! Евгения Максимовна, мне рекомендовали вас как опытного и обладающего исключительной подготовкой телохранителя. Полагаю, меня не обманули?
– Если вы согласны считать учебу в «ворошиловском университете» и службу в спецподразделении КГБ исключительной подготовкой, то тогда все правильно, – холодно ответила я.
Капустин замахал руками.
– Ради бога, не обижайтесь! – сказал он. – Просто так странно видеть в вас – такой привлекательной молодой женщине – эдакого бойца-ниндзя…
– Мне тоже странно, что вы увидели во мне бойца – ниндзя, – заметила я. – Вы давно были последней раз у своего окулиста?
Капустин рассмеялся.
– Вы поставили меня на место! – весело сказал он. – Действительно, я говорю чепуху. Но я в самом деле немного расстроен. У меня возникли существенные проблемы, которые я надеюсь разрешить, и отчасти – с вашей помощью… Сергей, наверное, уже объяснил вам, кто я и чем занимаюсь?
– Да, я видела вашу визитную карточку.
– Видите ли, – осторожно сказал Капустин, – мы живем в такое время, когда приходится рисковать. Состояния без риска не сколотишь – вы понимаете, о чем я? Не буду скромничать, я многого добился. Мне удалось основательно закрепиться на рынке. Я торгую лесом, металлом… Я действую по всей стране, имею связи и за границей. Положение у меня прочное. Но… У меня есть конкуренты, которые следят за каждым моим шагом. Любая оплошность в одночасье может обернуться крахом. То же самое – государственные структуры. Попробуйте сохранить баланс между соблюдением закона и получением прибыли! В полной мере этого не удается никогда. Такова наша реальность.
– Нельзя ли поконкретнее? – напомнила я. – Если вы решили довериться мне, то давайте не будем ходить вокруг да около. О трудностях современного бизнеса я наслышана.
Капустин положил сигару в пепельницу, пятерней пригладил волосы. Видно было, что признание дается ему с трудом.
– Мой конкурент перешел к решительным действиям, – сообщил он наконец. – Кто он – вам знать не обязательно. Это мой бывший друг. Мы вместе начинали. Но он предпочел склониться в сторону, скажем так, откровенно криминального бизнеса. Я всегда хотел работать спокойно. Жизнь показала, что я был прав. Но теперь возникла ситуация, когда меня можно легко дискредитировать… Видите ли… – он почему-то оглянулся. – Кроме официально регистрируемых сделок, я занимался и еще кое-какими делами… Надеюсь, это останется между нами. В общем, среди всего прочего, я торговал алмазами. Я закупал их в Сибири и через надежных людей продавал за границу. Однако теперь в моей фирме завелся стукач. Об алмазных сделках стало известно конкуренту – сейчас он делает все, чтобы подставить меня. У него великолепная для этого возможность – на днях я должен получить партию алмазов. Последнюю, потому что бизнес этот я сворачиваю. Но от этой партии отказаться не могу – все уже обговорено. Нельзя подводить людей.
– Не понимаю, какая моя роль в этой комбинации? – удивилась я. – Нейтрализовать стукача?
– Нет-нет, – быстро сказал Капустин. – Его вычисляют мои люди. И они, конечно, вычислят его – это вопрос времени. Но информация уже ушла. По некоторым сведениям, мой конкурент принимает все меры, чтобы перехватить у меня груз или, по крайней мере, сделать так, чтобы груз перехватили правоохранительные органы. Тогда на моем бизнесе можно будет поставить крест.
– Кажется, я догадываюсь, – удовлетворенно сказала я. – Вы хотите взять меня в качестве прикрытия?
– Вот именно! – обрадовался Капустин. – Курьер с товаром будет ждать моих людей в Коряжске. Это маленький уральский городок. Мы имеем с ним постоянные контакты, потому что там производятся электромоторы, которыми мы тоже торгуем. Мой представитель выезжает туда послезавтра. Это мой родной брат – Капустин Анатолий Витальевич. Вместе с ним также поедет курьер с деньгами. Его здесь никто не знает. Он только завтра прибывает из Москвы. Вас тоже не знают. Есть шанс, что нам удастся обмануть бдительность конкурента.
– А какие, собственно, меры принимает этот самый конкурент? – полюбопытствовала я.
– Он, по нашим сведениям, нанял группу боевиков-отморозков, отъявленных мерзавцев. Если они вас раскусят, можно ожидать всего.
– Сколько их будет?
– Это мне неизвестно, – с сожалением ответил Капустин. – Риск, конечно, очень велик. Тем более что невозможно направить в Коряжск большую группу – это выдаст нас с головой. И потом, я еще не нашел предателя. Я вынужден полагаться на вас троих. Разумеется, вы должны избегать контакта с официальными органами. Именно поэтому я сразу отверг вариант с самолетом. Ехать нужно на поезде.
– Как вы собираетесь платить?
– Я слышал, вы берете тысячу в сутки? – отозвался Капустин. – Я заплачу вам тысячу двести. Плюс премия в пять тысяч в случае неудачи и десять – если доставите груз.
– Вы оплачиваете неудачи? – с иронией уточнила я.
– Только те, которые не становятся достоянием гласности, – без тени улыбки ответил Капустин. – Надеюсь, мы понимаем друг друга.
– Мне нужен аванс, – решительно заявила я.
– Разумеется! – Капустин вздохнул с видимым облегчением и полез в карман за бумажником. – Я, честно говоря, боялся, что вы откажетесь…
– В следующий раз обязательно откажусь, – сказала я. – Но раз вы обещаете больше никогда этого не делать…
Капустин извлек из бумажника несколько хрустящих купюр, железнодорожный билет и, протягивая мне, сказал с какой-то безнадежной тоской:
– Эх, Евгения Максимовна! Вы, в сущности, счастливый человек, вам не понять, какой это соблазн… Алмазы, уран, красная ртуть, да мало ли… Коготок, как говорится, увяз – всей птичке пропасть! Такая уж наша судьба!
Я расстегнула «молнию» на кармане и небрежно сунула туда свой аванс.
– И все-таки, – уточнила я. – Кого персонально мне поручается оберегать – вашего брата или москвича?
– Обоих, – ответил Капустин. – А прежде всего – чемоданчик с грузом. На обратном пути его надо будет доставить не сюда, а в Сызрань. Там будут встречать… Анатолий вам все объяснит. И если не дай бог… В общем, груз должен быть доставлен на место во что бы то ни стало, Евгения Максимовна… – Он отошел к окну и тревожно окинул взглядом двор. – Кстати, забыл предупредить: брат мой – человек сложный, вам с ним будет трудно, но прошу вас отнестись к нему со снисхождением, ладно?
– Может быть, стоит тогда предупредить и вашего брата, что я человек не менее сложный? – предложила я. – Чтобы снисхождение было обоюдным…
– Я непременно сделаю это, – серьезно пообещал Капустин.
– А что, неужели этот бизнес стоит того, чтобы испытывать из-за него такие треволнения? – поинтересовалась я.
– О, еще бы! – подтвердил Капустин, поднимая значительно брови. Затем мы очень мило распрощались, и вежливый Сергей отвез меня обратно на то место, где взял. Прощаясь, он приложил два пальца к козырьку кожаной кепки. Я помахала ему рукой и неторопливо побежала по направлению к дому.
Небо заметно светлело. Один за другим гасли фонари. Со звоном выползали из парка пустые трамваи. Ветер обрывал с деревьев последние желтые листья. Я подумала, что за Уралом наверняка уже выпал снег, и от этой мысли сделалось неуютно.
Однако хруст бумажек в кармане придал мне уверенности. Этот нежный специфический звук всегда действовал на меня благотворно – может быть, в силу высокой степени защиты, которой обеспечена продукция такого рода.
Хотя меня и лишили сегодня пробежки, положенные силовые упражнения я выполнила от начала и до конца. Приняв душ, я отправилась на кухню завтракать, где меня ожидали тетя Мила и кофе с рогаликами.
– На твоем лице ничего нельзя прочесть, – объявила мне тетушка. – Из этого я заключаю, что у тебя появилось новое дело.
– Я отправляюсь в путешествие.
– Путешествие будет опасным? – поинтересовалась тетушка.
– Надеюсь, – ответила я.
Тетя Мила покивала головой.
– Это хорошо, – глубокомысленно заявила она. – Это тебя развлечет. На наших железных дорогах можно подохнуть от скуки.
– Не волнуйся, – сказала я. – На этом направлении скучать не придется.