«Чтоб вам всем пусто было!» – зло подумал Котов, выходя из здания городского управления ГИБДД.
Евгений пребывал в ужаснейшем настроении. И надо сказать, это было совершенно оправдано. Всего пару часов назад его угораздило пойти на обгон на пригородной трассе. Но он не учел, что в любителях обгонять числится не он один. И тот владелец зеленой «девяносто девятой» тоже был русским и отдавал предпочтение быстрой езде. Они столкнулись как раз в тот момент, когда Евгений уже уверился, что благополучно сделал этого пижона, и ликовал в душе. Котов даже не понял, как это вообще могло произойти. К счастью, столкновение не принесло особых травм обоим водителям, но каким-то образом оно негативно повлияло на способность джипа «Чероки» к нормальной езде. Джипу требовался ремонт.
Инспектора, исследовав обстоятельства аварии, пришли к выводу, что оба водителя виноваты одинаково, и предоставили возможность им самим регулировать взаимные претензии. Котов хорохорился, доказывая своему оппоненту, что именно тот виноват в аварии. Однако молодой человек никак не хотел этого признавать и стоял на своем. Более того, этот хам даже требовал от Котова компенсации. Особое негодование Евгения вызвали угрозы незнакомца подключить каких-то «солидных людей». Евгений и сам мог это сделать, более того, он самого себя причислял к таковым. Тем не менее конфликт закончился, что называется, ничем, и после получасовой дискуссии Евгений плюнул, правда не решившись этого сделать в лицо обидчику, и удовлетворился плевком ему под ноги. Потом круто развернулся и произнес эту самую сакраментальную фразу: «Чтоб вам всем пусто было!» – сначала мысленно, а потом вслух. Он уже не слушал твердившего как попугай одно и то же своего оппонента что-то там про солидных людей, а, закурив на ходу сигарету, вынул мобильник и с кислым видом набрал номер ресторана «Чайка».
Там работала его жена Лариса. Вернее, не работала, а владела этим рестораном. Ей-то и собирался Евгений сообщить печальную новость о временной утрате джипом дееспособности. Евгений даже хотел попросить Ларису одолжить ему на время ее машину. Поскольку считал, что автомобиль ему нужнее, чем ей.
«В конце концов, ресторан находится в десяти минутах ходьбы от дома, – думал Евгений. – Ну, в пятнадцати. Пешком походит, ничего страшного».
Однако Лариса была не в очень хорошем расположении духа. У нее с утра возникли проблемы в ресторане – отключили воду, чтобы усложнить работу в кухне. Более того, администратор Степаныч мрачно сообщил ей, что среди персонала завелся вор. Он сделал этот вывод на основании того, что из холодильника пропал большой кусок мяса. Ладно бы еще, если бы это был казенный, а то данный кусок приобрел сам Дмитрий Степанович очень задешево. Для этого он специально мотался на другой конец города на автобусе, о чем и сообщил Ларисе, не уточнив лишь, что занимался этим в рабочее время. Он даже не отдал его своей теще, зашедшей в ресторан к зятю с запиской от его супруги, считая, что «эти старые обезьяны» без его руководства приготовят его не так, как следует по его мнению.
– Вы у нас известный сыщик, – кипя возмущением, шумно выдыхал воздух Степаныч. – Вот и занялись бы этим делом! А то уже ни в какие ворота – не ресторан, а проходной двор! Кто мне теперь убытки возместит?
– Ну только не я! – отрезала Лариса. – Я у тебя мясо не крала.
– А кто же, кто? – начал заводиться Степаныч. – Я вас безмерно уважаю, Лариса Викторовна, но надо вам сказать, что если вы и дальше будете столь легкомысленны, то в конце концов сами станете жертвой этого клептомана! Я понимаю еще, если бы украли деньги, но мясо! Мясо! Н-да… – почесал затылок Степаныч. – Наверное, я чего-то действительно не понимаю в этой жизни…
Лариса хотела что-то ответить, но как раз в этот момент и раздался звонок мужа. Услышав о том, что случилось с его машиной, Лариса нахмурилась. А выслушав просьбу одолжить Евгению свою «Вольво», нахмурилась еще больше. Она со скептическим видом дослушала Евгения до конца, после чего решительно заявила:
– Ну вот что, мой дорогой. Свою машину я тебе не дам, и не мечтай.
– Лара, но это же неразумно! – возопил Котов. – Я не могу без машины!
– Одолжи еще у кого-нибудь, – пожала Лариса плечами.
– У кого же я одолжу? Всем нужна машина…
– Ну вот и мне тоже нужна, – отрезала Лариса и, усмехнувшись, добавила: – Попробуй договориться со Степанычем.
– Чтобы я сел на его драндулет? – возмутился Котов. – Ну уж нет, спасибо, лучше пешком ходить!
– Вот и походи, – ответила Лариса и нажала кнопку отключения связи.
– Насчет чего это там договариваться? – подозрительно спросил Дмитрий Степанович. – И с кем?
– Да вот Евгению Алексеевичу срочно машина нужна.
– А свою он, что же, за долги отдал? – язвительно спросил Степаныч.
Они с Котовым терпеть не могли друг друга, и словесный, да и не только, поединок между ними продолжался с незапамятных времен. И теперь Городов не мог упустить возможности выяснить все подробности, чтобы при случае оперировать ими против Котова. К тому же сыграло роль его природное непомерное любопытство.
– Разбил, – коротко ответила Лариса.
– А я предупреждал! – ехидненько погрозил Ларисе пальцем Городов. – Я предупреждал! А вы меня не слушали! Вот вам алкоголизм!
– Мой муж не пьет, – холодно сказала Лариса.
– С каких это пор? – продолжал язвить Степаныч.
– Уже полгода, и тебе это хорошо известно. И кстати, хочу тебе прямо заявить, что, если ты еще хоть раз попытаешься ему помешать вести трезвый образ жизни, я тебя просто вышвырну вон! – неожиданно разъярилась Лариса, указывая Степанычу на дверь.
Тот будто налился спелым помидорным соком, но перечить не стал и скрылся за дверью, что-то недовольно бурча себе под нос. Лариса только закурила, чтобы успокоить нервы, как телефон зазвонил снова.
– Да! – рявкнула Лариса, уверенная в том, что это опять Котов со своей утомительной просьбой.
– Лара, привет, – послышался тихий удивленный голос сестры Ларисы, Татьяны. – Что-то случилось?
– Да нет-нет, – тут же успокаивающе проговорила Лариса. – Извини, пожалуйста, рада тебя слышать. Как поживаешь?
– Да у меня все по-прежнему, – сказала Татьяна. – Какие могут быть интересные новости, когда работаешь в школе? Зарплату вот жду второй месяц…
– А Валентина как? – осведомилась Лариса о племяннице.
– Да как? – вздохнула Татьяна. – Нового какого-то себе нашла… Не знаю уж, что из этого получится, я теперь не вмешиваюсь. Замуж ей надо, а она неизвестно о чем думает.
– Понятно, – протянула Лариса: об этих проблемах она знала давным-давно. Поэтому она слушала, что еще скажет сестра, но Татьяна молчала и как-то смущенно вздыхала в трубку. – Ну что там еще у тебя такое? – не выдержала Лариса, решив, что сестра хочет занять у нее денег до зарплаты.
– Да ты понимаешь, Лара, тут одна история произошла очень неприятная, – заговорила Татьяна. – Не со мной, нет, с моей коллегой одной. Я, может, и не стала бы к тебе обращаться, но история уж больно жуткая. И касается ее дочери.
– А что с ней случилось? – достаточно равнодушно поинтересовалась Лариса.
– Даже язык не поворачивается сказать, – Татьяна понизила голос. – Одним словом, изнасиловали ее и изуродовали всю. Инвалидом сделали, она теперь парализована совсем.
– Ничего себе! – невольно вырвалось у Ларисы. – И что же ты от меня хочешь?
– Да не я, а Тамара Константиновна хочет. Чтобы выродков тех нашли, которые ее дочь…
– А дочь знает их? Приметы помнит? – уточнила Лариса, имея в виду пострадавшую.
– Я же говорю, она парализована. Даже говорить не может. С ней Тамара Константиновна как с дитем малым нянчится, работу пришлось бросить…
– А сколько ей лет?
– Семнадцать только исполнилось. В медицинском училище она учится. Вернее, училась, – вздохнула Татьяна.
– А когда с ней случилось это несчастье?
– Месяц назад.
– А почему же Тамара Константиновна только теперь обращается ко мне?
– Это она сама тебе расскажет, – проговорила Татьяна. – К тому же она не знала про тебя, что ты занимаешься частным сыском, а тут зашла на днях в школу, и я как-то проболталась без всякой задней мысли, вот она и уцепилась, третий день от меня не отстает, – виноватым голосом закончила Татьяна.
– Ну что ж, – задумчиво проговорила Лариса. – Сейчас я занята, на работе возникла куча проблем… А вечером могла бы уделить ей время. Думаю, будет лучше, если вы с ней придете ко мне домой. Она может оставить дочь на кого-то?
– Она оставляет ее иногда одну, но ненадолго. Или соседку просит присмотреть. Девчонка-то совсем беспомощная.
– Ну, ради такого случая, полагаю, она найдет выход, – ответила Лариса. – Итак, жду вас вечером, часов в семь. Устроит?
– Да, спасибо, – обрадованно проговорила Татьяна и попрощалась до вечера.
К обеду воду, слава богу, дали; Степаныч, втянувшись в рабочий процесс, на время позабыл об утрате куска мяса, и Лариса уже более спокойно провела остаток дня. Однако когда она вернулась домой, настроение ее снова начало портиться, поскольку этому усиленно способствовал Котов. Едва дождавшись Ларисы, он тут же провел ее в кухню и, уныло ходя из угла в угол с сигаретой в руках, начал рассказывать жене о том, какие все-таки козлы ездят по улицам. В его критических оценках Лариса нашла много общего с оценками Степаныча, у которого тоже все автомобилисты были «мудаками и педиками». Кроме него самого, разумеется.
– И главное, только что новые амортизаторы поставил, помнишь, Лара? – удрученно говорил Котов, качая головой. – И в считанные секунды все коту под хвост! Нет, я не намерен этого так оставлять! Я к губернатору пойду!
– У него автомобиль одалживать? – устало спросила Лариса, утомленная всеми проблемами сегодняшнего дня, который принес одни негативные события.
– Нет, нужно поставить на место зарвавшихся недоносков! – с пафосом воскликнул Котов. – Тем более что теперь губернатор благоволит к нам. Спасибо Асташевскому, нашел входы-выходы.
Лариса машинально кивала. Да, в прошлом Котов и его компания были в опале у областных властей, но сейчас ситуация изменилась. Посодействовал старый друг семьи, лекарственный монополист Станислав Асташевский. И тут внезапно Котов ликующе воскликнул:
– Эврика! Стас! У него же «БМВ» стоит без всякой пользы в гараже. А мне вполне достойная замена. Как ты считаешь, Лара?
– Ну, может быть, и достойная, – вяло ответила Лариса.
– Нет, я не про это, – махнул рукой Евгений. – Как ты думаешь, одолжит?
– Позвони да узнай.
Котов, почувствовав равнодушие к своим проблемам жены, обиженно отвернулся. Потом взял телефонную трубку и пошел в свою комнату, чтобы, видимо, позвонить оттуда. Лариса, у которой начала болеть голова, облегченно вздохнула. Но побыть в спокойном состоянии ей долго не удалось: вскоре опять зазвонил телефон, и Лариса, сняв трубку, услышала виноватый голос своей сестры.
– Лариса, ты, пожалуйста, не сердись, – заговорила Татьяна, – но тут вот проблема возникла… Дело в том, что Тамара Константиновна никак не может отлучиться. Ну просто никак. Леля плохо себя чувствует, ее невозможно оставить одну.
– Ну… – вставила Лариса, уже обрадованная тем, что ей не придется сегодня ни с кем встречаться. Однако Татьяна продолжала:
– Она тебя очень, очень просит приехать к ней. Она специально приготовила вкусный ужин, чтобы тебя угостить… Лариса, мне так неудобно, но, пожалуйста, приезжай, а? Это совсем недалеко…
Лариса, настроение которой и так было далеко от безоблачного, совсем не обрадовалась подобной перспективе. А уж к обещанию накормить ее вкусным ужином и вовсе отнеслась скептически. Уж ей-то, хозяйке лучшего в Тарасове ресторана, которая каждое из экзотических блюд, подаваемых в ее заведении, легко могла приготовить в домашних условиях, трудно было угодить в этом плане. К тому же день и без того был очень суматошным, и теперь подниматься и ехать куда-то ей совершенно не улыбалось, тем не менее она нехотя спросила:
– Где это – недалеко?
– Это район Колхозной площади, дом очень легко найти, он тут один такой, желтенький, трехэтажный, – быстро заговорила Татьяна, почувствовав заинтересованность Ларисы и боясь, что она вот-вот передумает. – А у Тамары уже все готово, и я вот здесь сижу, мы только тебя ждем… Ларочка, ты уж извини, пожалуйста…
– Хорошо, хорошо, – поморщившись, прервала Лариса извиняющийся поток речей сестры. – Говори точный адрес.
Сестра продиктовала адрес своей бывшей коллеги, уточнив, что ее зовут Тамара Константиновна Величкина, и Лариса, вздохнув, начала собираться. Когда она, уже одетая, вышла в прихожую, ей навстречу спешил Котов с озабоченным видом.
– Ты знаешь, – взял он Ларису за локоть. – У меня сегодня встреча важная. Просто очень важная. Одним словом, мне срочно необходим автомобиль.
– И что же? Ты звонил Асташевскому?
– Звонил, – раздраженно отмахнулся Котов. – Он мурзится и бычится. В общем, не хочет он давать свой «БМВ».
– И что? – нахмурилась Лариса.
– Дай мне свою «Вольво» хотя бы на сегодняшний вечер, – выдохнул Котов.
– Я сейчас уезжаю, и тоже срочно, – отрезала Лариса.
Котов всплеснул руками, словно старая бабка. Его глаза округлились, лицо налилось от возмущения краской.
– Куда? Куда ты поедешь? – буквально закудахтал он. – На ночь глядя!
– Татьяна позвонила, у нее какие-то проблемы, – ответила Лариса.
– Пускай сюда приезжает, – тут же предложил Евгений. – Хоть развеется, а то сидит постоянно дома.
– Она не может.
– Почему? Она не может, а я должен из-за этого страдать?! – возмутился Евгений.
Лариса с усмешкой посмотрела на мужа.
– С тех пор как ты стал постоянно ездить на машине без шофера, ты все больше становишься похожим на Степаныча. У того тоже все кругом виноваты, кроме него самого.
– Я? На Степаныча? – искренне удивился Котов. – Ну, знаешь… Сравнивать меня с этим дураком… Тоже мне…
– В общем, как бы то ни было, я уезжаю. А ты сегодня воспользуйся общественным транспортом. Или вообще пешком прогуляйся, полезно для здоровья. Развеешься опять же… – Лариса проговорила эти слова, повторив недавние слова самого Котова, и решительно направилась в гараж.
Котов семенил за женой, жалко унижаясь, вымаливая машину и даже предлагая какую-то сделку. Он обещал взамен подарок, какой она захочет, потом клятвенно заверял, что за предоставление ему на вечер ее автомашины он вступит в общество защитников трезвости, сулил еще какие-то блага, но Лариса уже его не слушала. Она молча спустилась в гараж и вывела из него свою «Вольво». Котов посмотрел, как она отъезжает, потом вздохнул и неожиданно даже для себя самого произнес:
– Наверное, я чего-то недопонимаю в этой жизни…
В следующий момент до Евгения дошло, что это коронная фраза Степаныча, и он, содрогнувшись от ужаса, развернулся, быстро зашагав обратно в квартиру.
Тамара Константиновна оказалась женщиной лет тридцати шести, как сказала Ларисе ее сестра, но выглядела, увы, на все пятьдесят. В ее лице чувствовалось внутреннее напряжение, не отпускающее ее ни на минуту. Видно было, что она очень устала, настолько устала, что если дать себе волю и расслабиться, то рассыплется, как листья старого гербария, если до них дотронуться. Помимо усталости и напряжения, сковывавших не только ее движения, но и лицо, именно в лице можно было разглядеть что-то не совсем на первый взгляд уловимое, но неприятное. Интуитивно Лариса определила это как какое-то тупое упрямство, причину которого она пока понять не могла.
Тамара Константиновна встретила Ларису в костюме классического покроя темно-вишневого цвета, который очень подходил к ее светлым волосам, как будто неумело и явно наспех собранным на затылке в небольшой узел. Накрашенными у нее были только губы, что не делало ее моложе. Несмотря на то что женщине, видимо, был присущ вкус, теперь ей явно было не до собственной внешности.
– Здравствуйте, – как-то поспешно протянула она Ларисе руку для приветствия. – Проходите, пожалуйста…
И тут же отправилась на кухню, крикнув по дороге вышедшей из комнаты Татьяне:
– Таня, проводи Ларису Викторовну, пожалуйста.
Татьяна нисколько не изменилась с последней их встречи. Ларисе вообще казалось, что сестра относится к тому типу людей, которые одинаковы и в двадцать, и в пятьдесят лет. Все та же гладкая прическа, неброский макияж, скромная одежда… Та же строгость во взгляде, что и в юности. Лариса, поздоровавшись с сестрой, прошла вместе с ней в комнату.
Стол уже был накрыт, и Лариса, оглядев его, почувствовала неловкость, поскольку выставленные блюда явно били по кошельку среднестатистического россиянина, а Тамара Константиновна, похоже, в данный момент находилась в весьма плачевном состоянии.
– Прошу вас, садитесь, – с улыбкой проговорила хозяйка, вернувшаяся из кухни с бутылкой коньяка в руке.
– Зачем же вы… – только и сказала Лариса, кивнув на стол. – Я бы так и так приехала.
– Ничего, ничего, – как-то нервно и суетливо проговорила Тамара Константиновна, теребя в руках салфетку. – Угощайтесь.
Ларисе ничего не оставалось делать, как сесть за стол. Тамара Константиновна пыталась придать своему лицу преувеличенно бодрое выражение, что плохо ей удавалось. Она стала разливать коньяк, рассказывая одновременно о том, как замечательно, что ей удалось купить настоящую его марку.
Когда три женщины подняли бокалы за знакомство и за встречу, Лариса, положив в тарелку закуску и эскалоп из свинины, решила все же перейти к делу.
– Тамара Константиновна, – начала она, – вы бы рассказали мне поподробнее о том, что произошло, а то мы сейчас напьемся и обо всем забудем, – пошутила она, желая подбодрить новую знакомую.
Та ответила нервным смешком, стараясь взять себя в руки, и, посерьезнев, сказала:
– Просто не знаю, с чего начать…
– Давайте начнем с того, как произошла эта… трагедия. Что ей предшествовало, как все случилось, как вы узнали о происшедшем, что было потом…
– Я поняла, – кивнула Тамара Константиновна. – Да, постараюсь рассказать как можно подробнее. Итак, это случилось в мае, двадцать восьмого числа. Леля, как обычно, пошла на дискотеку в клуб «Баден». Это заведение работает до двенадцати ночи, поэтому Лелю мы стали ждать примерно с половины первого.
– А она часто посещала дискотеку? – вставила Лариса.
– Да, почти каждый день, но я не видела в этом ничего опасного. Она всегда ходила с подругами, к тому же Леля человек довольно самостоятельный, и я безбоязненно отпускала ее, когда она просила, допоздна и даже иногда ночевать к подругам. Это не значит, что я за нее не беспокоилась, просто, вы ведь понимаете, запретами ничего не добьешься, а я всегда ей доверяла. Вот и в тот раз, не дождавшись ее к назначенному ею самой времени, решила не выходить на улицу и не встречать: у нее тогда был молодой человек, и Леля вполне могла задержаться с ним на первом этаже в нашем подъезде. Я считала бестактным им мешать, кроме того, она могла отправиться и к подруге: может, еще не добралась и не успела позвонить.
Тамара Константиновна вздохнула и налила себе еще коньяку. Выпив, она перевела дух и продолжала:
– Серьезно волноваться я начала, когда на часах было около трех. А после того, как в половине пятого утра услышала звук сирены, который бывает только на милицейских машинах и неотложке, я поняла, что с Лелей что-то случилось. Страшное…
– Простите, а вы не пытались той ночью узнать что-либо у ее подруг? – перебила женщину Лариса.
– Конечно, пыталась! Я даже спустилась на первый этаж, но там никого не было, и я выглянула на улицу, посмотреть, не сидят ли они на лавочке – все-таки ночи были уже теплые… Но и там было пусто. Тогда я стала звонить девочкам, с которыми она обычно вместе ходила на дискотеки. Обе сказали, что Леля пошла домой одна, сразу после закрытия клуба. Что с Димой – так зовут ее молодого человека – в тот вечер она не встречалась и не собиралась встретиться. Вот, собственно, и все. Дальше я уже не знала, что делать, и стала просто ждать. А когда услышала на улице тревожную сирену, сразу кинулась одеваться. Но пока я натянула на себя что-то из одежды и выскочила на угол, ее уже погрузили в санитарную машину, так что в каком состоянии была тогда моя дочь, я не видела. Нужно сказать, что меня словно парализовало, и я тупо смотрела на происходящее, даже не пытаясь выяснить, в какую больницу ее повезли. Не отреагировала я поначалу и на вопрос одного из оперативников насчет того, кто обнаружил мою дочь.
– А вам известно, кто ее обнаружил? – спросила Лариса.
Тамара Константиновна кивнула, погруженная в свои мысли, помолчала, а потом медленно заговорила:
– Хоть как-то соображать я стала, когда увидела этого алкаша, вызвавшего милицию. Да простит он меня, что я его так назвала, ведь в конце концов именно этот человек спас мою дочь, лежащую без сознания в луже собственной крови на мокром тротуаре. В общем, нам повезло: у этого человека в то раннее утро было страшное похмелье, и он направлялся в ближайшее от его дома место, где можно похмелиться, – в круглосуточную рюмочную «Разгуляй», что на проспекте, так что путь его лежал как раз через это место…
Почему-то именно после этих слов женщина всхлипнула, слезы рекой полились по ее прежде времени увядшему лицу, так что Ларисе пришлось проговорить несколько успокаивающих фраз и даже налить Тамаре Константиновне еще коньяку, прежде чем она продолжила свой рассказ.
– …Экспертиза показала, что мою дочь изнасиловали, жестоко избили, так что оказалась повреждена центральная нервная система и ее парализовало. Естественно, что после пережитого она долгое время вообще не могла давать показания, а после того, как частично была восстановлена двигательная функция верхних конечностей и она начала потихоньку пытаться давать их письменно, прошло уже слишком много времени, и Леля мало что могла вспомнить о том, что с ней случилось, а возможно, что и просто не хотела вспоминать или боялась. В результате это дело, как мне потом объяснили, спустили на тормозах, то есть оно просто потихоньку, как-то само по себе заглохло. Я с самого начала не очень верила в его благоприятный для нас исход. Мне пришлось бросить работу… – хозяйка дома снова вздохнула. – Ведь за Лелей ухаживать нужно, но вы не волнуйтесь…
– В каком смысле? – удивилась Лариса.
– У меня есть кое-какие сбережения, и я в состоянии… Ну, может быть, меньше, чем вы рассчитываете… Но оплатить ваш труд я могу, – Тамара Константиновна покраснела.
– Это не самое главное, – заметила Лариса. – Я не всегда беру деньги за расследование. Скорее даже не беру.
– Десять тысяч рублей вас устроит? – обеспокоенно уточнила Тамара Константиновна.
Сумма для Ларисы была, прямо скажем, непринципиальная. Более того, по ее меркам, довольно смешная. Но она не стала этого показывать, и еще раз повторила:
– Деньги – не самое главное. Лучше скажите мне, не сообщила ли ваша дочь какие-то факты, приметы того или тех, кто это с ней сделал?
– В том-то все и дело, что нет, абсолютно ничего, – покачала головой Тамара Константиновна. – А милиция проверяла всех, кто был в тот вечер в этом баре, опрашивала подруг, но так ничего и не выяснила. Словом, до вчерашнего вечера не было ни одной зацепки, с помощью которой можно было выйти хотя бы на одного подозреваемого.
– Почему до вчерашнего вечера? – тут же вся обратилась во внимание Лариса. – Что произошло вчера вечером?
– Вчера мы, как обычно, гуляли по скверу и уже направлялись домой, собираясь переходить улицу, как мимо нас промчалась иномарка ярко-красного цвета с тонированными стеклами. Номер я, конечно, не успела заметить, – тут же оговорилась Тамара Константиновна.
– Но… Какая связь между этой машиной и случившимся с вашей дочерью? – удивилась Лариса.
– Дело в том, что, когда эту машину увидела Леля, она страшно испугалась. Я поняла это сразу же по ее лицу, а когда мы пришли домой и я стала пересаживать ее с кресла на кровать, то заметила, что она была совершенно мокрой… – хозяйка смутилась и покраснела. – Ну, вы понимаете, что я имею в виду – Леля описалась. Вот тогда я поняла, что ее не просто что-то очень напугало – она была в ужасе. Добиться от нее какого-нибудь ответа оказалось совершенно невозможным, что еще больше утвердило меня в мысли, что этот автомобиль напрямую связан со всем тем, что произошло с моей дочерью.
– Ну что же, благодарю вас за доверие, которое вы мне оказали, рассказав о вашей трагедии. Могу ли я рассчитывать на такое же доверие, когда приступлю к непосредственным действиям? Это первый вопрос, который я задаю не всем, но в данном случае мне хотелось бы получить на него ответ.
– Да, абсолютно. Я наслышана о ваших способностях. Татьяна мне очень много о вас рассказывала – и как о человеке, и как о сыщике-любителе, так что у меня нет причин вам не доверять. К тому же, как я уже говорила, на милицию я уже не рассчитываю…
– Хорошо. Теперь что касается оплаты. Так как я прекрасно понимаю положение, в котором вы сейчас находитесь, извините за нескромный вопрос, вы живете без мужа?
– Да. Он умер, когда Леле исполнилось три года, – тихо ответила Тамара Константиновна.
При этих словах Татьяна горестно вздохнула и покачала головой. Помолчав, Лариса сказала:
– Я сразу же хочу оговорить этот вопрос – денег за расследование я с вас не возьму. И давайте больше не будем к этому возвращаться, – предостерегающе подняла она руку, увидев, что Тамара Константиновна пытается что-то сказать. – А теперь расскажите мне, пожалуйста, поподробнее об этой машине, какой она марки, цвета, может быть, какие-то особые приметы…
– Вы знаете, боюсь вас огорчить, но все дело в том, что я абсолютно ничего не понимаю в марках и в этом помочь вам не могу. Но я заметила, что левое крыло у нее было прилично помято. Этого, наверное, слишком мало, чтобы вы ее нашли? – с надеждой спросила Тамара Константиновна.
Как ни хотелось Ларисе в этот момент ее расстраивать, но пришлось признать, что этого действительно очень мало: в Тарасове может быть несколько сотен заграничных «птиц» красного цвета с подбитыми крыльями. Но тут у Котовой возникла мысль, что есть шанс попробовать выяснить марку с помощью автомобильного каталога: вдруг Тамара Константиновна сможет сличить ту машину с картинкой? Тем более что у Ларисы в машине лежало несколько автомобильных каталогов.
– Думаю, у меня получится, – ответила приободренная Тамара Константиновна и даже сделала жест, который должен был означать, что она поправила прическу.
Лариса сходила во двор, где оставила свою «Вольво», и принесла каталоги. Первый Тамара Константиновна долго листала, наморщив лоб и беззвучно шевеля губами, потом, подумав, решительно отложила его в сторону и взялась за следующий.
Где-то примерно на двадцатой странице хозяйка квартиры остановилась, долго внимательно разглядывая «Шевроле» ярко-красного цвета, и вдруг выдохнула:
– Это она!
– Вы уверены, Тамара Константиновна, что дело не в цвете? – обеспокоенно уточнила Лариса.
– Нет, не в цвете, это она, – уже гораздо более убедительно и даже настойчиво повторила женщина.
– Ну что ж, уже в этом нам крупно повезло, и будем надеяться, что так пойдет и дальше. Я завтра же приступлю к работе, а к вам у меня будет еще одна просьба: сообщить координаты и имя того человека, который нашел вашу дочь. Надеюсь, вам все это известно? – деловито осведомилась Лариса.
– Да, конечно, пожалуйста, – Князевская, дом девять. Это старый дом в маленьком «итальянском» дворике. Зовут его Святский Виталий Георгиевич, – с готовностью проговорила Тамара Константиновна.
– Теперь еще один вопрос. Что за молодой человек, с которым встречалась Леля до… этой трагедии? Как его зовут, где учится, где живет? Чем сейчас занимается? Как он себя вел после всего случившегося, когда вы его в последний раз видели? – забросала Лариса вопросами Тамару Константиновну.
– Сейчас, сейчас, – закивала та. – Значит, так. Зовут его Дима Мельников, он в политехническом учится, на год старше Лели. Он к нам несколько раз приходил, вроде бы воспитанный мальчик, вежливый, не нахальный. Леля говорила, что родители у него хорошие, преподают, только в другом институте. Но, по-моему, ничего серьезного между ними не было. Во всяком случае, не было такого, чтобы Леля из-за него ночей не спала или стихи сочиняла. Я считала, пусть встречаются – возраст такой, куда денешься! А потом разберется: если не подходит, другого себе найдет. Лишь бы детей не было. Но с этим никаких проблем не возникало.
– А вы знаете о том, что ваша дочь жила половой жизнью? – осторожно спросила Лариса.
– Я напрямую у нее об этом не спрашивала, но как-то раз увидела у нее в сумке упаковку презервативов, – понизила голос Тамара Константиновна. – Вечером задала ей вопрос, но она очень спокойно ответила, что уже взрослая и что я должна только радоваться, что она умеет предохраняться. И, знаете, ее уверенный тон меня убедил. Я тогда подумала о ней не как о собственной дочери, а просто как о повзрослевшей девушке. Что же, ей семнадцать лет, сейчас время такое, что это в порядке вещей. А раз предохраняется, значит, думает о себе, соображает, что делает. Запрещать же не станешь, все равно бесполезно!
– Возможно, вы и правы, – задумчиво проговорила Лариса, размышляя, стала ли бы она вот так полагаться на разум не совсем еще повзрослевшей дочери, снимая с себя всю ответственность за нее. Разумно ли предоставлять в этом возрасте девушке полную свободу? – Но давайте вернемся к Диме, – стряхнув с себя эти мысли, сказала она.
– Ну вот, живет он где-то в районе третьей больницы, точный адрес я не знаю, никогда там не была. И с родителями его никогда не встречалась. А видела я его дня через три после того, как все это случилось. Дима пришел к нам, спросил Лелю, я сказала, что она в больнице. Рассказала все, что с ней произошло. Он удивился, спросил адрес больницы… На следующий день навестил ее и… больше не приходил, – глядя в окно, проговорила Тамара Константиновна.
Лариса понимающе покачала головой.
– Ну что ж, на данный момент я, кажется, узнала все, что меня интересовало. Единственная просьба – нельзя ли мне взглянуть на Лелю?
Тамара Константиновна как-то нервно дернулась и неуверенно посмотрела на Ларису. Татьяна снова вздохнула.
– Я абсолютно ни о чем не стану ее спрашивать, – поспешила добавить Лариса.
– Ну хорошо, – выдохнула женщина. – Но сразу предупреждаю, что зрелище…
Она не закончила фразу и отвернулась, прижимая в глазам платочек. Татьяна склонилась к Ларисе и тихонько сказала:
– Я ее видела. Зрелище и впрямь жалкое, особенно если вспомнить, какой она была три месяца назад…
– Пойдемте, – взяла себя в руки мать Лели и двинулась к двери в соседнюю комнату. Лариса пошла за ней, Татьяна осталась сидеть на стуле.
В небольшой комнате с завешанными шторами на узкой кровати лежала девочка, которой на вид можно было дать лет тринадцать. Лицо сейчас было настолько бледным и ничего не выражающим, что казалось мертвым. На вид она была просто прозрачной и невесомой, что еще больше подчеркивало ее болезненность и делало совсем ребенком. Лариса посмотрела на склоненную набок голову девушки и увидела, что красивыми в ее облике можно было назвать лишь волосы, светло-пепельные, точь-в-точь как у матери, только заплетенные в две тугих косы.
Девочка подняла на Ларису свои грустные глаза и как-то испуганно, как показалось Котовой, на нее посмотрела. Лариса тут же отметила про себя невероятное внешнее сходство с матерью, с разницей лишь в возрасте и комплекции.
Девочка перевела вопросительный взгляд на мать и чуть приоткрыла рот, словно пытаясь что-то сказать. Тамара Константиновна бросилась ее успокаивать:
– Ничего-ничего, Лелечка, не волнуйся, это моя приятельница пришла тебя проведать. Тебе что-нибудь принести?
Девочка едва заметно покачала головой.
– Ну, отдыхай, отдыхай, милая, – поправила мать одеяло на кровати. – Мы не станем больше тебя утомлять.
Они вышли из комнаты, и Тамара Константиновна, опустившись на стул, беззвучно разрыдалась. Татьяна взяла с серванта пузырек с успокоительным и накапала в стакан несколько капель, протянув его своей бывшей коллеге. Та молча выпила и, утерев красные глаза, сказала:
– Самое ужасное, что при любом результате расследования она останется такой же… Она останется такой навсегда.
У Ларисы не нашлось слов, чтобы утешить бедную женщину. В самом деле, что можно говорить в подобных случаях, кроме как пожелать, чтобы ни одной матери не довелось в жизни пережить такое.
– А может, и не надо тебе этого расследования, а, Тамара? – неожиданно спросила Татьяна. – Только нервничать будешь больше…
Тамара Константиновна медленно подняла на нее взгляд и покачала головой.
– Нет, – произнесла она твердо. – От этого я не откажусь.
Лариса почувствовала, что больше не может оставаться в этой тягостной обстановке, где все словно пропитано болью и отчаянием, и посмотрела на часы.
– Последняя просьба, Тамара Константиновна. Мне нужна фотография Лели, не могли бы вы мне ее дать?
– Да, конечно, – тут же встала мать Лели. – Я сейчас вам принесу.
Через минуту она вернулась, держа в руках цветной снимок с улыбающейся Лелей в выходном платье. Девушка с красивой прической и макияжем выглядела совсем не такой, как сейчас: казалась старше и увереннее.
– Это Леля год назад после поступления в училище, – пояснила мать.
– Что ж, большое спасибо за угощение, Тамара Константиновна, приятно было познакомиться, но мне пора. Как и обещала, завтра же начну заниматься вашим делом. А возможно, даже и сегодня, – задумчиво добавила Лариса, глядя на фотографию и уже обдумывая один из вариантов.
– Да, и я тоже пойду, – засобиралась Татьяна.
– Давай я тебя подкину, – кивнула сестре Лариса и пошла в прихожую.
Попрощавшись с хозяйкой, женщины вышли на улицу и сели в «Вольво». Лариса, с наслаждением закурив, открыла окно.
– Ну и какое впечатление она на тебя произвела? – спросила Татьяна.
– Милая женщина, – коротко ответила Лариса, хотя понимала, что сестра имеет в виду не мать, а дочь.
О девочке ей сейчас говорить не хотелось. Котова поймала себя на мысли, что постоянно вспоминает испуганный и словно какой-то молящий взгляд Лели. И даже когда поздно вечером она ложилась спать, перед ней стояли полные горечи глаза девочки.