Несколько дней в душе Стефани боролись ангелы и демоны, особенно после того, как она узнала от ректора Милдред, что никто не может заставить профессора Кроу взять ее на стажировку.
– Мне очень жаль, Стеф, – вздохнула та, разводя руками. – Но стажировки – дело добровольное. Я не могу заставить преподавателя взять дополнительную нагрузку. Могу только обязать его принимать у тебя зачеты раз в месяц, но не уверена, что тебе это так уж надо. Сама понимаешь, он тебе ни один не поставит, всегда найдет к чему придраться. Так что лучше попробуй договориться с ним по-хорошему. Или найди другого наставника. В крайнем случае, я уверена, ты способна и сама все изучить.
– В теории – да, – кивнула Стефани. – Но без практики это бесполезно, а без надзора преподавателя вы не позволите мне практиковаться, так ведь?
Она вопросительно посмотрела на ректора, и та кивнула, неловко пожав плечами.
– Прости, Стеф, – повторила Милдред. Почему-то даже преподаватели всегда звали Стефани по имени. Почти все. – Но если ты найдешь стороннего наставника, я заставлю Кроу пускать вас в лабораторию.
Это стало слабым утешением, поскольку у Стефани просто не было средств, чтобы нанять себе преподавателя. Деньги человеческого мира на Тумалоне почти ничего не стоили, а потянуть одновременно основную учебу, стажировку и подработку она не сможет.
Оставался вариант: договориться полюбовно. В интерпретации Алисы – в прямом смысле слова. Однако Стефани считала этот вариант неприемлемым. И убеждала себя, что платье с тугим корсетом, открытыми плечами и юбкой, разрезанной почти до бедра, надела для Грана. А как иначе? Не для профессора же Кроу! Стефани не питала иллюзий по поводу своей внешности и полагала, что даже если распустит волосы, заменит очки на линзы и ярко подведет глаза, это не заставит взрослого мужчину потерять голову, влюбиться без памяти и бросить к ее ногам весь мир. Ну, или в ее случае – стажировку по зельеварению. Впрочем, даже если бы была писаной красавицей, Стефани не стала бы пытаться. Играть подобным образом с чувствами людей – недопустимо.
– Да какие чувства? – возмутился Арни, когда она изложила ему собственное восприятие ситуации.
Зачем Алиса поделилась с их общим другом ее проблемой и своим вариантом решения, Стефани не знала. Оставалось надеяться, что никто из них не ляпнет об этом Грану, ведь он патологически ревнив.
– Это же Кроу. У него нет чувств. Кроме чувства ущемленного самолюбия и ненависти ко всему окружающему.
Стефани так не считала, но предпочла промолчать, понимая, что нет смысла пытаться убедить друга в обратном. Да и не нужно это никому. Тем более, Арни тоже не считал идею Алисы хорошей, но совсем по другим причинам. Ему просто казалось небезопасным заигрывать с Кроу.
– Ничего себе! – одновременно восхищенно и несколько обескураженно выдохнула Алиса, когда Стефани вышла из ванной комнаты, где предпочитала переодеваться, в бальном платье и принялась за прическу. – Кто ты такая и что сделала с моей соседкой по комнате?
Стефани улыбнулась, довольная произведенным эффектом. Однако подруга тут же нашла к чему придраться:
– Выглядишь отпадно, конечно, но к такому платью стоило выбрать другие туфли.
– Чем плохи эти? – Стефани озадаченно посмотрела на классические лодочки на невысоком, устойчивом каблуке.
– Каблук нужен повыше. Сюда так и просятся высоченные шпильки!
– Ага, чтобы сломать ногу, еще не дойдя до бального зала? Нет уж, спасибо! Чтобы надеть сегодня высоченные шпильки, мне стоило начать практиковаться ходить на них еще полгода назад.
– Ладно, не страшно, – отмахнулась Алиса и хихикнула. – Все равно никто ниже декольте смотреть не станет. Так ты все-таки решила последовать моему совету?
Стефани не сразу сообразила, о каком совете идет речь, а когда до нее дошло, она возмущенно округлила глаза и отрезала:
– Конечно, нет! Но это не значит, что я должна идти на праздник в монашеском одеянии. У меня все-таки парень есть.
– Ой, только не говори, что вся эта красота для Грана!
Сама Алиса тоже была одета не так чтобы очень скромно, но Стефани не стала уточнять, ради кого подруга так нарядилась. И так было понятно: для Арнольда. Она вообще предпочла промолчать и заняться макияжем.
В итоге и Гран, и Арни были поражены до глубины души их внешним видом. К счастью, последний не стал задавать провокационных вопросов, а просто выразительно приподнял брови и покосился на Алису. Та лишь махнула рукой и хихикнула.
Вся эта пантомима прошла мимо внимания Грана, поскольку тот действительно слишком сосредоточился на декольте Стефани. Корсет приподнимал обычно скромную грудь и делал ее более соблазнительной. И уже полминуты спустя Стефани пожалела о том приступе смелости, в котором купила платье.
По случаю Ночи мертвецов бальный зал академии был декорирован в стиле старого кладбища: столы с закусками походили на гробницы, то тут, то там возникали надгробия, вдоль стен стояли плачущие статуи, а пустую посуду из-под напитков и еды убирали… почти настоящие мертвецы. К счастью, это оказались имитирующие покойников куклы, оживленные артефакторами.
– А ведь в прежние времена с магов-некромантов сталось бы поднять и привести несколько настоящих зомби, – заметила Алиса, глядя на одного такого «мертвеца», у которого их спутники как раз брали напитки. – Я читала где-то, что у них было отвратительное чувство юмора.
– Как хорошо, что некромантия у вас давно запрещена, – рассеянно отозвалась Стефани, скользя взглядом по присутствующим в зале.
– Кого-то ищешь? – хитро улыбнувшись, поинтересовалась подруга, заметив это.
– Нет, – быстро отмахнулась Стефани, заставив себя перестать сканировать взглядом толпу.
И только тогда осознала, что действительно искала профессора Кроу. Нет, конечно, не для того, чтобы его соблазнить. Но почему бы действительно не попытаться подловить его в более расслабленном и добродушном состоянии? Если, конечно, он когда-нибудь бывает в таком.
Однако высокой, худощавой фигуры в черном одеянии нигде не было видно. Впрочем, сегодня почти все были или в черном, или в настолько темных нарядах, что те все равно выглядели черными. Найти среди них Кроу будет сложно.
– Знаешь, я тут подумала, что он вполне может и не прийти, – протянула Алиса, не желая успокаиваться. – Или сидеть где-нибудь в уголке в виде ворона…
– Хватит! – раздраженно огрызнулась Стефани. – Шутка затянулась и перестала быть смешной.
– Ладно, извини, – Алиса обиженно дернула плечом. Но тут же улыбнулась и потянула ее за руку в сторону танцплощадки, над которой разносилась громкая и весьма тяжелая музыка. Готический рок все еще правил на подобных вечеринках, которые назывались балами только по какому-то недоразумению. Точнее, по древней традиции. На Тумалоне многое происходило в соответствии с традициями.
Стефани последний раз окинула взглядом толпу, задержала его на скучающей группке преподавателей, среди которых заметила и декана своего факультета. Однако Кроу рядом с ними не оказалось.
«Да и плевать», – решила она. В конце концов, действительно наряжалась не для него.
Поднять голову и поискать взглядом черного ворона, притаившегося на выступе под потолком, она так и не сподобилась. Зато сам ворон внимательно следил за ее передвижениями. И передвижениями ее друзей.
Когда шум, мерцание праздничных огней и духота окончательно утомили ее, Стефани вырвалась из бального зала на просторный балкон, с которого открывался весьма устрашающий вид. Как и любой уважающий себя замок, Академия Метаморфоз стояла на краю пропасти. И именно над этой пропастью и нависал балкон. Когда Стефани оказалась здесь в первый раз, она в ужасе убежала прочь, чувствуя, как кружится голова, и слыша, как голодная бездна взывает к ней шепотом: «Загляни в меня, шагни в меня…»
Сейчас Стефани ничего такого не почувствовала и не услышала. Она даже не взглянула вниз, когда подошла к ограждению, просто вцепилась в него руками, закрыла глаза и подставила разгоряченное лицо прохладному ветерку. Вечерний воздух пах тумалонской осенью. Она имела собственный, ни с чем не сравнимый запах, который трудно было описать и невозможно забыть. Ее мать просто не понимала, что для Стефани Тумалон стал судьбой еще в тот день, когда она впервые оказалась здесь перед поступлением в академию.
И без того довольно бессвязный поток мыслей и воспоминаний был внезапно прерван, когда чьи-то руки скользнули вокруг талии, а теплые губы поцеловали в изгиб шеи, отчего стало щекотно. Стефани улыбнулась, склоняя голову набок, чтобы дать знакомым губам чуть больше свободы. Ее ладони скользнули по рукам Грана.
– Ты тоже решила, что пора сбежать из этого дурдома? – услышала она томный шепот.
– Просто захотела немного проветриться.
– Я тоже… Ты сегодня невероятно выглядишь, с ума меня сводишь, – сообщил Гран, игриво прикусив мочку уха. – Кажется, я уже весь горю…
Стефани слегка напряглась, понимая, что Гран клонит в опасную сторону, и ответила без тени игривости:
– Тогда тебе действительно стоит погулять и остыть.
– Да, но как же мне остыть, когда здесь ты – такая горячая… невероятно сексуальная…
Он шептал это, прерываясь только для того, чтобы покрыть поцелуями шею и обнаженное плечо. Сильные руки обнимали Стефани все крепче, теснее прижимая ее к Грану, заставляя чувствовать его возбуждение.
Пришлось торопливо повернуться, чтобы установить между ними хотя бы небольшую дистанцию. Однако парень расценил это как приглашение к поцелую. Увиливать Стефани не стала и на поцелуй ответила, но стоило руке Грана скользнуть к ее груди, как она перехватила ее и отвела в сторону.
– Перестань, ты знаешь правила.
– Да к черту эти замшелые правила, – выдохнул Гран с приглушенным рыком. – Им двести лет в обед. И с адептов давно не берут клятву воздержания на время обучения, а все, что не запрещено магически…
– Запрещено административно, – перебила Стефани, пытаясь чуть отодвинуть его от себя, но так, чтобы ее действия не выглядели грубо. – Это традиция, Гран. И за это обнуляют оценки.
– Только тем, кого ловят, – возразил он слегка раздраженно.
– А ты думаешь, что здесь нас никто не заметит? – парировала Стефани, выразительно приподняв брови.
– Я же не предлагаю делать это прямо здесь. Можем пойти куда-нибудь…
– Куда? Вам нет доступа в женское общежитие, а нам в мужское. Предлагаешь залезть в какой-нибудь чулан?
– В этом есть своя романтика, – снова попытался переключиться на игривый тон Гран, кладя руку ей на бедро. – Нарушение запретов… Разве тебя это не заводит?
Стефани раздраженно скинула его руку и отрезала:
– Нет. Ни капельки.
Лицо Грана снова стало недовольным.
– Вот, значит, как, да? Тогда зачем ты надела это платье? Стеф, ты уже не девочка, пора бы понимать, что к чему. У нас ведь уже все было, чего ты опять ломаешься, как в первый раз?
Стефани непроизвольно стиснула зубы. Да, у них действительно все уже было, но именно в этом и пряталась проблема. Близость не впечатлила Стефани. Во всяком случае, не настолько, чтобы рисковать и нарушать правила Академии – пусть они действительно очень устарели – ради нее.
Вот только Стефани ни в коем случае не собиралась признаваться в этом Грану. Его это очень заденет – к гадалке не ходи.
– Стеф, – продолжил он, пока она молчала. – Я ждал тебя больше года. Ждал, пока ты придешь в себя после войны, когда разберешься со своими проблемами. Я терпел и ждал, но я не могу ждать тебя вечно. Если ты не хочешь отношений со мной, так и скажи…
– При чем здесь это? – торопливо перебила Стефани. – Это просто правила, Гран. Их нужно соблюдать, чтобы был какой-то порядок, понимаешь?
– Да забудь ты про правила! – потребовал он, снова привлекая ее к себе для поцелуя.
Который секунду спустя был прерван беспардонным оглушительным карканьем. Оба вздрогнули от неожиданности и одновременно повернули голову к севшей на ограждение птице. А та снова выразительно каркнула, осуждающе посмотрев на них темным глазом.
Стефани уперлась Грану рукой в грудь, заставляя отодвинуться и при этом не сводя с птицы испуганного взгляда.
– Ты чего?
– Чего-чего, – прошептала Стефани, хотя шептать в данном случае было совершенно бессмысленно. – А если это Кроу?
– Ой, перестань! Не может же каждая птица быть им!
– А нам и одной хватит.
– Ты просто морочишь мне голову, Стеф! – снова разозлился Гран, наконец отпрянув от нее. На его лице были написаны возмущение и оскорбление. – И это никуда не годится. Давай уже как-то определись, со мной ты или нет, хорошо?
Он повернулся и торопливо ушел, а Стефани осталась на балконе наедине с черным вороном. Настороженно посмотрела на него. Ворон посмотрел на Стефани.
– Профессор Кроу, если это вы, то примите уже человеческий облик. Некрасиво вот так шпионить за людьми. Война закончилась.
Ворон только склонил голову набок.
– Ладно, будем считать, что я поверила, – хмыкнула Стефани и тяжело вздохнула. – Нет, что мне теперь с Граном-то делать, а?
Расставаться ей совершенно не хотелось. Она уже не была уверена, что чувствует к нему то же, что до пожара войны, охватившего Тумалон два года назад. Но виноват в этом не Гран, а сама Стефани: что-то выгорело в ней за долгие страшные месяцы. Теперь все ощущалось иначе. Но к рыжеволосой звезде гандбола, урожденному тумалонцу, в которого она влюбилась еще на первом курсе, ее по-прежнему тянуло. Он был из той, прежней жизни, в которой самой большой ее заботой было – не завалить экзамены. И Стефани отчаянно хваталась за него, как за последнее, что осталось от тех времен.
Ворон шумно хлопнул крыльями и улетел, каркнув напоследок. И в этом последнем крике Стефани почудилось презрительное: «Ну и дура».
Примерно час спустя Стефани сдалась и решила покинуть вечеринку. Веселье еще не закончилось, но у нее совсем испортилось настроение. Алиса и Арни куда-то пропали еще до того, как она вернулась в зал с балкона, порядком на нем замерзнув. Грана она тоже больше не видела, чему отчасти радовалась: сегодня у нее не было сил на еще один раунд ссоры.
Совесть настойчиво шептала, что следует остаться на празднике до самого конца, ведь она староста курса, но усталость и дурное настроение победили. К тому же Кроу так и не появился, а потому возможности подойти к нему и еще раз поговорить о стажировке не предоставил. Так чего время зря терять? Уж лучше выспаться, чтобы завтра с утра пораньше сесть за реферат. С выполнением письменных работ Стефани предпочитала не тянуть, хотя ее ужасно раздражала манера магов все писать от руки. Ладно, она понимала, что компьютеры на Тумалоне не работают из-за несовместимости мощного магического фона с электричеством, но можно же было перенять у людей хотя бы печатные машинки? Впрочем, спасибо и на том, что писать приходилось не пером, а карандашом.
Стефани как раз дожидалась блудную летающую платформу, заменяющую магам лифты, на площадке третьего этажа, ежась от холода и проклиная себя за платье с открытыми плечами, когда ее окликнул знакомый голос, услышать который сегодня она уже не рассчитывала:
– Госпожа Грей, как славно. Как раз вы мне и нужны.
Она вздрогнула и обернулась: перед ней стоял профессор Кроу собственной персоной. Волосы, как всегда, падали ему на лицо, руки были скрещены на груди. Весь в черном, как Ангел Смерти. И бледный, как сама Смерть.
Стефани едва удалось подавить рвущийся наружу стон. Значит, когда она его искала, чтобы поговорить, он где-то прятался, а теперь, когда у нее уже нет сил не то, что убеждать (или соблазнять), а даже просто поддерживать разговор, он тут как тут. И что-то подсказывало Стефани, что не на чай с печеньем он ее позвать собирается и не принести извинения за свое скверное поведение. Кстати, ее открытое платье и вечерний макияж не произвели на профессора никакого впечатления: он даже бровью не повел. Что и требовалось доказать.
Тем не менее Стефани дружелюбно улыбнулась:
– Добрый вечер, профессор Кроу. Чем я могу вам помочь?
– Вы нужны мне в качестве старосты курса, – обманчиво мягко сообщил преподаватель. – Если я правильно понимаю, то двое студентов вашего факультета в настоящий момент нарушают правила академии в одной из комнат. – Он кивнул в сторону коридора, ведущего в запрещенную часть замка. – Вы будете нужны мне как свидетель и представитель факультета. Следуйте за мной.
– Конечно, профессор, – обреченно отозвалась Стефани и поплелась за ним, мысленно проклиная неизвестную парочку.
Почему нельзя единовременно нарушать хотя бы только одно правило? Почему нужно обязательно все и сразу? Нет, Стефани не была ханжой и прекрасно понимала, что правило сексуального воздержания, когда-то тесно связанное с общественной моралью на Тумалоне и верой магов в то, что оно способствует концентрации силы, давно устарело. И знала, что большинство преподавателей смотрит сквозь пальцы на нарушение запрета, но считала, что делать подобное нужно с умом. И как минимум не в запрещенном месте, поскольку само нахождение там предполагало наказание в виде обнуления оценок или взыскания.
Кроу, как всегда, шел быстро, и даже ускорившись, Стефани едва поспевала за ним. Ей все казалось, что еще секунда – и он обернется вороном и полетит, раз уж умеет, любит и практикует, но сейчас он справлялся с перемещением пешком.
Стефани очень старалась, но все же отстала, поэтому в обозначенную профессором комнату вошла спустя три или четыре секунды после того, как Кроу распахнул дверь, когда высокий визг уже отразился от стен коридора. Увидев Лану Бран, поспешно поправляющую лиф платья, Стефани возблагодарила за это небо: только вида голой груди старой пассии Грана ей не хватало сегодня для полного счастья.
А в следующее мгновение она осознала, что Гран тоже здесь. С Ланой. Сердце екнуло, но больше Стефани так ничего и не почувствовала. Ни обиды, ни огорчения, ни злости… Разве что испытала облегчение, потому что решение, которое приятель повесил на нее, он все-таки принял сам, уединившись сегодня с Ланой в качестве замены ей, Стефани. Значит, ему просто все равно, с кем проводить время. Или дело только в том, что Лана по-прежнему проще и доступнее?
– Так-так, господин Уоллес и госпожа Бран, – приторно-сладким тоном произнес Кроу тем временем, отвлекая Стефани от сумбурных мыслей. – Как вы думаете, госпожа Грей, пять обнуленных оценок в данном случае будет не слишком суровым наказанием?
Он повернулся к Стефани, вопросительно приподняв бровь.
В шкафу кто-то сдавленно охнул, а Стефани только сейчас обвела взглядом комнату, в которой они оказались. Та была небольшой, но по-своему уютной. И как будто созданной для тайных свиданий: камин, весьма потертый и местами продавленный диван, пара стеллажей с пыльными книгами и тот самый шкаф, из которого сейчас донесся подозрительный звук. Или ей только показалось?
«Нет, не показалось», – решила Стефани, заметив, что Лана тоже тревожно обернулась. Да и профессор как-то странно дернулся.
– Госпожа Грей? – снова позвал он, недовольный ее молчанием.
– Вам, конечно, виднее, профессор, но разве вы можете это сделать? – отозвалась Стефани максимально ровным тоном, на какой только была сейчас способна. – Вы ведь больше не декан, а эти двое столько оценок по вашему предмету за неделю не имеют.
Она прекрасно понимала, что это опасный ответ. Напоминание Кроу о том, что у него больше нет прежней власти, могло дорого ей обойтись. Конечно, сейчас он ей оценку не обнулит, но затаить обиду может. Кончится это, вероятно, новой провокацией во время практической работы и еще одной необходимостью переделывать зелье после занятия.
Часы на стене прочирикали девять вечера, на мгновение привлекая к себе всеобщее внимание. После чего Кроу повернулся к Стефани и обманчиво миролюбиво улыбнулся.
– Я знаю об этом, госпожа Грей, но ничто не мешает мне обратиться с этим нарушением к вашему декану. Поэтому я и пригласил вас в свидетели и интересуюсь вашим мнением. Подумайте сами: запрещенная территория, запрещенные действия… Хоть отбоя еще не было, – он кивнул на часы, – и на том спасибо.
Стефани бросила на Грана раздраженный взгляд. Тот стоял, покраснев как рак, и нервно теребил пуговицу на рубашке. Лана обиженно смотрела на преподавателя исподлобья, пока Кроу выдавал свои рассуждения.
«Неужели ему заняться больше нечем? – тоскливо подумала Стефани. – Зачем тратить на нас столько времени? Хотя, – мелькнула незваная мысль, – может быть, ему просто одиноко? Едва ли после войны у него остались друзья, если были раньше. А тут хоть какое-то общение».
– Так что, я полагаю, – продолжил Кроу, – вполне справедливым будет запросить у вашего декана обнуления пяти оценок. Для каждого.
На этот раз шум в шкафу услышали все, даже не самый внимательный к деталям Гран. Профессор моментально вскинул руку с перстнем, крупный изумруд в котором ярко вспыхнул, возвещая о пробуждении энергетических потоков, и подошел к дверцам шкафа.
– Я даю вам десять секунд на то, чтобы выйти самим, – строго сообщил он.
После нескольких мгновений возни из шкафа появились еще двое студентов факультета сов, отчего Стефани едва не застонала. Из-за широкой спины Арни робко выглядывала Алиса. Вот, значит, куда они пропали. Тоже приключений захотелось.
– Надо же, у нас тут еще два кандидата на обнуление оценок, – Кроу довольно оскалился, как будто ведущий телевикторины вдруг уточнил последнюю цифру и внезапно оказалось, что он сорвал джекпот, а не угадал банальные «пять из шести».
– Профессор, мы ничего такого здесь не делали, – заявил Арни, но Кроу остановил его взмахом руки.
– Полагаю, нам теперь стоит отправиться даже не к декану, а к ректору. Пусть она решает, что с вами делать.
После этого заявления Стефани захотелось побиться головой об стену. А лучше – побить ею каждого из троих друзей и Лану за компанию. Грана два раза – потому что заслужил. Разбирательство с ректором – это уже серьезно, но Кроу по-своему прав: две парочки студентов одного факультета с понятными намерениями в запрещенной части замка – это уже то ли системное, то ли демонстративное нарушение. Притом трое из них ее ближайшие друзья. Тут и ей может прилететь за компанию что-нибудь серьезное. Например, отставка с должности старосты.
Но оказалось, что за дверью их всех ждала проблема пострашнее обнуленных оценок, взысканий, репрессий и разгневанного ректора, вместе взятых.