Федор посмотрел на врача. Он, наверное, выглядел для него стандартно, как и многие другие, которым этот пожилой человек сообщал подобную новость. Спокойно, уверенно, с пониманием. Федор снова посмотрел на бумажку. Положительный, положительный результат.
– И что теперь? – он поднял глаза, словно этот вопрос мог помочь. – Что делать?
– Есть разные методики, – задумчиво проговорил доктор. – Но я вам не советую сейчас углубляться в это, пока переварите все. Поверьте, моему большому опыту и постарайтесь выждать несколько дней. Так лучше. А главное – сообщите всем, с кем контактировали, что заражены. Это необходимо. А у вас часто случается незащищенный секс?
– Нет. Не часто, – Федор посмотрел на бумажку.
– Если без презерватива, то нет. Все вышло спонтанно. Я решил, что так будет лучше, – несколько спутано ответил он. – Но я вас понял, я знаю, кого нужно предупредить.
– Приходите ко мне через несколько дней, я вам подробно расскажу о лечении. А пока – отдыхайте. Это сложная правда и, признаться честно, вы переносите её стойко.
– Спасибо, доктор.
Он посмотрел на этого пожилого суховатого седого доктора, которому и без болезней, судя по всему, недолго осталось на этом свете. И все же, улыбался он красиво. Федор поднялся и протянул руку, тот смело пожал её. Храбрый, несомненно, храбрый человек.
Холодно, мрачно, ночь уже все быстрее и стремительнее побеждала свет, заменяя природную световую гамму на дешевый электрический аналог. Ну и ладно. Может, так и лучше. Все равно ему теперь недолго осталось. Сколько с этим живут? Год? Два? Три?
Он поежился и, плотнее укутавшись в пальто, спустился по ступенькам вниз. Любовь, страсть, мечта… Все это было словно искрой в его потухшем сознании. И пусть даже он не хотел сейчас обо всём этом думать, все равно обескровленный ужасной новостью разум цеплялся за этот недавний вечер, когда они были вместе.
Всегда осторожный, предохраняющийся, он просто поддался порыву, эмоциям, страстной истерии, когда, нежно обняв её, поцеловал и прижал к себе. И вот – расплата. За доверие, за желание быть ближе к малознакомому человеку.
Федор вздохнул и огляделся по сторонам. Он знал, куда его сейчас несет и, по-хорошему, это было не совсем разумно, но, увы, ничего не мог с собой поделать. Он очень хотел увидеть её снова. Посмотреть в глаза, узнать причину столь странного поступка. Она ведь знала, знала, что больна. И не сказала.
А тем временем пошел снег. Рыхлый, крупный. Он вспомнил, как такой же пушистый снег касался волос Ирины. Как, попав под влияние этого озорного природного мальчишки, она преобразилась. Как преобразился он.
Федор обошел дом и сел на лавку. Нет. Только глаза в глаза, только так он сможет получить свой ответ. Понять причину. Ведь он столько отдал ей. А она, она его убила! Она ведь знала, знала про свою болезнь.
Прошел час. Затем ещё. Пока, наконец, он не увидел её, вынырнувшую из темного дворового перехода. Поздно. Она всегда возвращалась поздно, попадая под освещенные участки улицы. Какое лицемерие, какое отвратительное двуличие в этой игре незащищенного женского мира.
Федор поднялся. Когда они впервые встретились, она также была в этом черном пальто. Только вела себя несколько иначе. Была смелее. Интереснее. А теперь, теперь он видит, что это за человек, что это за женщина.
Но сердце или, правильнее сказать, разум все равно ещё показывали её в непривычно приятном свете. Все те же изящные изгибы, те же нежные кисти рук, даже в одежде она всё ещё оставалась привлекательной. Красивой. И даже немного волшебной. Он ускорился. Осталось совсем чуть-чуть, прежде чем он узнает всю правду.
Наконец он догнал её. Как и всегда – легко, играючи, непринужденно. Только в этот раз она обернулась и, увидев насильника снова, закричала, несколько изменив привычный ход любовной игры.