В Терновый сад ожидаемо не попал. Профессор Чернояр никаких распоряжений на мой счёт не прислал, никто о новом постояльце там и слыхом не слыхивал. Но уходить несолоно хлебавши не пришлось, поскольку при сторожке оказался обустроен навес, а возвращение парочки общавшихся со мной представителей школы Чернопламенных терний ожидалось ближе к концу дня.
Негромко шуршал по крыше мелкий весенний дождь, я какое-то время сидел и зевал, затем плюнул на всё и улёгся на лавку, благо скучал в одиночестве и никому доставить неудобств не мог. Устроил голову на саквояже, закрыл глаза и моментально уснул.
Растолкали в сумерках. Усевшись на лавочку, я продрал глаза и обнаружил, что разбудил меня Ночемир.
– Ты чего тут? – озадаченно спросил ассистент профессора.
Я поднялся с лавки, прикрыв ладонью рот, зевнул и потянулся.
– Решил к занятиям с утра пораньше приступить.
Аспирант хмыкнул, смерил меня пристальным взглядом глаз цвета горелого янтаря и указал на экипаж:
– Прошу!
Я подошёл к распахнутой дверце кареты и улыбнулся профессору Чернояру, от которого пахло перегаром и табачным дымом.
– Вечер добрый!
Лысый старикан молча кивнул, Ночемир вскочил на подножку, и мы беспрепятственно заехали в открытые ворота.
– Помалкивай обо всём, что здесь увидишь, – предупредил аспирант.
Я не удержался и фыркнул.
Помалкивать? Да тут забора, можно сказать, что и нет! Через такую изгородь даже младенец переберётся! И никакой охраны, если не считать куковавших в сторожке караульных, тоже не наблюдалось.
Только нет: очень скоро повеяло чем-то непонятным – будто сама ночь по затылку погладила! – и я своё первоначальное мнение о поразительной беспечности школы Чернопламенных терний переменил.
Карета тут же остановилась, а в дверцу постучали. Безмерно удивлённый этим обстоятельством Ночемир нас ненадолго покинул, а вернувшись, резко спросил:
– В саквояже у тебя что?
– Много всего, – ответил я неопределённо.
– Что за артефакт ты с собой привёз? – уточнил аспирант свой вопрос. – И только не говори, будто не понимаешь о чём я!
На самом деле меня так и подмывало сказать, что это не его собачье дело, но совладал с раздражением и ответил в общем-то чистую правду:
– У меня с собой двухфунтовое ядро из зачарованной стали.
– Да ты издеваешься! – вспылил Ночемир. – Что за чушь?
А вот профессор Чернояр горячиться не стал.
– Ядра бывают разные, – заявил он и протянул руку. – Дай!
Я расстегнул саквояж, выудил замотанное в тряпку с подпалинами ядро, развернул его и протянул старикану. Тот бестрепетно взял замаранную красными разводами сталь, казавшуюся влажной и липкой, на миг смежил веки, а затем полюбопытствовал:
– Сколько порчи ты в него залил?
– Так сразу и не скажешь. Много.
– И какое-то высшее проклятие запихнуть умудрился? – поморщился профессор и вернул ядро, после чего достал носовой платок и принялся вытирать пальцы, пусть на тех и не осталось никаких следов. – Не лучшее хранилище для подобной мерзости.
– Выбора не было, – буркнул я, спрятал стальной шар обратно в саквояж и уточнил: – А почему не лучшее? Держит же!
Ночемир аж глаза закатил.
– Два фунта стали могут вместить в себя просто уйму магической дряни, при этом зачарованное ядро обладает односторонней проницаемостью – то есть способно поглощать рассеянную в пространстве энергию. А как переполнится, так и рванёт!
– И рванёт чрезвычайно сильно, – подтвердил Чернояр. – Скажем так, два фунта проклятий мало какой аспирант отразит, да и не всякий асессор уцелеет, но тут многое от его аспекта и аватара зависит.
Я недоверчиво нахмурился и спросил:
– И почему же тогда такие штуки не в ходу, если они столь эффективны?
– Слишком нестабильны и оттого склонны к преображению в нечто большее, нежели просто концентрированная порча. С такими игрушками себе дороже связываться. Даже осаждённые крепости обстреливать не получится, поскольку они при попадании в самый слабенький щит рваться станут. А при себе его носить – так и вовсе не лучшая идея.
– Да оно даже в прошлый небесный прилив не рвануло! – возразил я.
– Но рванёт! Когда-нибудь оно непременно рванёт! – отрезал разозлившийся старикан. – На кой чёрт оно тебе сдалось?
– Пригодится.
Ночемир при этих словах возмущённо фыркнул.
– Надо от него избавиться!
– Надо, – согласился с ассистентом профессор. – Не говоря уже о том, что такого рода артефакты подлежат обязательной регистрации в канцелярии епископа! – Он вздохнул и поморщился. – Но отправляться туда на ночь глядя… К чёрту! Ничего с ним до следующего небесного прилива не случится, а он ещё не скоро. Поехали!
Аспирант состроил неодобрительную гримасу, но спорить с лысым стариканом не решился и высунулся наружу, велел кучеру трогаться с места.
Владения моих новоявленных работодателей оказались не слишком обширны: только проехали небольшую фруктовую рощу, и впереди замаячили три мрачных двухэтажных строения – вытянутых и обветшалых. К тем притулились конюшня, каменный амбар и несколько сараев похлипче. Наставников на глаза почти не попадалось, а вот учеников на территории усадьбы хватало, пусть за редким исключением это и были всего лишь адепты.
– А чего их в школу не переведёте? – спросил я, когда мы распрощались с сонным профессором и Ночемир повёл меня устраиваться.
– Хотим избежать ненужных конфликтов, – пояснил аспирант. – Репьям ещё только предстоит свыкнуться с тем, что они вновь стали частью великой школы Пылающего чертополоха!
– Великой? – хмыкнул я. – А чем великие школы отличаются от обычных? – И сам же предположил: – Работой сразу с несколькими аспектами?
– В основном, – кивнул Ночемир в подтверждение этой моей догадки. – И ещё тем, что способны выпускать не только пиковых аспирантов, но и асессоров.
– И чем больше аспектов, тем величественней школа? – уточнил я, держа в уме заносчивость выпускника школы Девяти штормов.
Ночемир рассмеялся.
– Вовсе нет! – покачал он головой. – Степень величия определяется в первую очередь личным могуществом наставников и теми познаниями, коими они способны поделиться с внутренними учениками. А количество аспектов… – Он пожал плечами. – Одни работают с целым диапазоном энергий, другие лишь с двумя-тремя, зато несхожими друг с другом.
– Как оранж и чернота? – усмехнулся я.
– Как оранж и чернота, – подтвердил Ночемир и сдал меня с рук на руки коменданту бурсы.
С размещением на постой никаких сложностей не возникло – то ли тернии задействовали в штурме школы Огненного репья в том числе и внешних учеников, то ли дело было в банальном недоборе, но ни к кому подселять меня не стали и выделили в безраздельное пользование небольшую комнатушку на двух человек.
На ужин я не пошёл и сразу завалился спать, а вот на рассвете, встав по удару гонга, от похода в трапезную отказываться уже не стал. Кормёжка там оказалась самой обычной, и никакой разницы между внешними и внутренними учениками повара не делали: и тем, и другим накладывали из одного котла. Овсянка, хлеб с маслом, травяной отвар. Ничего особенного, но жить можно.
Все на меня так и пялились, я же делал вид, будто заинтересованных взглядов не замечаю, благо с расспросами никто не приставал. Сам тоже будто невзначай присматривался к сотрапезникам и никого со склонностью к оранжу не заметил, зато увидел несколько человек с радужками, затянутыми противоестественной чернотой.
Наставники завтракали отдельно, с Ночемиром мы встретились непосредственно на тренировочной площадке. Как ни странно, подошёл туда и хмурый с похмелья профессор Чернояр.
– Лично тобой заниматься будет, – указал он на своего ассистента.
Рядом с лысым стариканом парил в воздухе наполовину опустошённый графин с водой, вид профессор имел помятый, глаза из-за полопавшихся капилляров налились кровью.
– Взлети-ка! – потребовал он, приложился к горлышку и скривился, будто хлебнул отравы. – Гляну…
Не став тратить время на долгую подготовку, я обратился к своему новому аргументу и легко взмыл в воздух, но только начал закладывать круг, и встречный порыв ветра едва не опрокинул на спину. Пришлось ускориться и резко податься вперёд, в итоге я клюнул вниз, лишь в самый последний момент удержавшись от падения на тренировочную площадку.
Аж в дрожь бросило от ясного осознания того, что запросто мог свернуть себе шею!
– Равновесие! – воскликнул Ночемир. – Ну я же объяснял!
– Плохо объяснял! – рыкнул профессор.
Аспирант закатил глаза, но сразу взял себя в руки и повторил всё то, что втолковывал мне вчера, только на сей раз куда подробней и доходчивей. Я слушал его со всем вниманием, и потому вторая попытка оказалась несказанно успешней первой, да только крутой вираж, один чёрт, закончился беспорядочным кувырканием в воздухе, а когда немного погодя профессор швырнул в меня небольшой огненный шар, увернуться от боевого заклинания я тоже не сумел. Пришлось ловить атакующий аркан кровавой рукой, и пусть меня не обожгло, но ударная волна заставила утратить драное равновесие, и я плюхнулся на землю – без серьёзных ушибов обошлось не иначе лишь чудом.
– Он безнадёжен! – проворчал профессор Чернояр. – Почище коровы на льду!
Ночемир надулся.
– В астрале падать некуда!
– Необходимости маневрировать это не отменяет!
– Ещё научится, время есть!
– Не научится! – отрезал лысый старикан.
Я потёр отбитый зад и спросил:
– Почему это?
Ночемир присоединился к моему вопросу, и профессор тяжко вздохнул.
– У него слишком куцый абрис, что приводит к смещению баланса в верхнюю часть тела, и с этим при всём желании ничего поделать нельзя. Сколько его ни натаскивай, так и продолжит срываться в пике или заваливаться на спину. Увы, этот аргумент неспроста рекомендован для освоения лишь аспирантами!
– Он научится! – попытался было вступиться за меня молодой человек, но старик его слушать не стал.
– Слишком многое стоит на кону! – отмахнулся он. – Пока есть время, надо сосредоточиться на прожиге абриса!
Ночемир задумался, что-то высчитывая в уме.
– Два месяца! – сказал он после этого. – На подготовку у нас есть лишь два месяца, за это время шесть узлов ему не прожечь! Потребуется самое меньшее сто дней, и даже с нашей поддержкой он может попросту не уложиться в срок!
– С закалкой у него полный порядок, если станет формировать парные узлы, точно уложится, – покачал головой профессор Чернояр. – И потом – шесть узлов ему без надобности, с лихвой хватит и четырёх! Незакреплённые исходящие меридианы при задействовании «крыльев ночи» ничем не уступят закреплённым.
Молодой человек неуверенно пожал плечами.
– Если только так…
– А точно ли стоит с этим торопиться? – забеспокоился я.
– Сам же хотел поскорее прорваться в аспиранты! – хмуро бросил профессор и вновь приложился к графину. – В любом случае, чем раньше прожжёшь исходящие меридианы в ноги – тем тебе же лучше!
– Летать нормально смогу? – фыркнул я.
– Не только, – скривился старик в неприятной ухмылке и вдруг прищёлкнул пальцами. – Ночемир!
Тот понял профессора с полуслова, легко взмыл в воздух и разом поднялся саженей на десять, где на миг и завис. А потом тьма за его спиной вдруг налилась сиянием оранжа, и объятая огнём фигура камнем рухнула вниз!
Думал – расшибётся, но при столкновении аспиранта с землёй во все стороны разлетелись даже не раскалённые комья, а попросту брызги лавы. Меня качнуло ударной волной, в лицо повеяло лютым жаром, Ночемиру же – хоть бы что: преспокойно замер посреди оплавленной воронки глубиной в аршин и шириной в сажень.
– Это ведь была «дрожь земли»? – ошарашенно уточнил я.
– На финальном этапе – она, – подтвердил Чернояр. – А вообще этот аркан называется «Падение феникса».
– Здесь самое важное так быстро вытолкнуть вовне энергию, чтобы она не успела впустую рассеяться, – пояснил выбравшийся из оплавленной воронки аспирант. – Скорость падения этому способствует, но без проработанных исходящих меридианов такое не провернуть.
– Вот! – воздел профессор к небу узловатый палец. – И взлетать тебе тоже будет сподручней. Ну а помимо расширения арсенала укрепишь и защиту. Сейчас ведь не получается прикрыть магической бронёй ноги?
Я покачал головой.
– Не получается.
– Вот! – повторил Чернояр и обратился к ассистенту: – Ночемир, составь соглашение, по которому наш юный друг заплатит три с половиной тысячи целковых через три месяца, если только он не предоставит против нашего требования акт выполненных работ, и зарегистрируй его в банке.
– Через три месяца? – удивился я.
– Возьмём с запасом, – пожал плечами Чернояр и похлопал ассистента по плечу. – Всё! Теперь брат Серый твоя головная боль! Отведи его к… – Профессор задумался, затем махнул рукой. – Да кого застанешь, тому обследование и поручи! Не думаю, что у него какие-то проблемы с абрисом возникнут.
Старик в сопровождении летящего графина потопал прочь, а Ночемир тяжко вздохнул и указал мне на двухэтажное строение, самое мрачное из всех. Когда пришлось спускаться в основательный каменный подвал, я этому обстоятельству нисколько даже не удивился. Внизу оказалось прохладно, там царили тишина и спокойствие, не было видно ни одной живой души, но ассистент профессора Чернояра в итоге всё же отыскал древнего старикана, седого как лунь, с глазами щёлочками и редкой бородкой клинышком.
– Обследуем. Почему не обследовать? – безо всякого интереса поглядел на меня дедок. – И схему абриса внедрим. Дурное дело нехитрое.
– Только мне алхимию нельзя, которая на организм влияет, – сразу предупредил я.
Колыхнувшаяся в старике тьма омыла жгучей волной, сдавила и отхлынула, а седовласый поганец с довольным видом сухонько рассмеялся.
– Разберёмся, – уверил он меня, выудил из жилетного кармашка серебряную луковицу часов и откинул крышку. – Но через полчаса. Сейчас процедурная занята…
И в этот момент вдруг начала светиться раскалённым металлом одна из дверей чуть поодаль от нас. Миг спустя она распахнулась и с грохотом врезалась в стену, а в коридор вырвалось жгучее вязкое пламя. Я ещё только вскинул руку, намереваясь выставить барьер, как порождённый магией огонь заклубился и остановился, скованный чужой волей.
Пламя опало и уползло в дверь, чтобы тотчас вернуться в коридор, только уже не ревущим потоком, а человекоподобным сгустком. То распадаясь, то вновь обретая целостность, тайнознатец двинулся в нашу сторону, и мы с Ночемиром спешно вжались в стену, да и седой старикан стоять посреди прохода не стал и отступил, освобождая дорогу, пусть и проделал это крайне неторопливо.
– Поздравляю, Горисвет! – сказал он, и в краткий миг стабилизации пламенной фигуры я узнал старшего наставника школы Огненного репья.
Тот вроде как кивнул и поспешил дальше, беспрестанно расплёскиваясь языками пламени и собираясь обратно.
– Прорвался в асессоры? – озадачился Ночемир. – Как-то не похоже…
– Прорвался-прорвался! – уверил его старик. – Если сразу не разорвало, то рано или поздно стабилизирует аватар.
Я присвистнул и предположил:
– Поди, теперь в профессоры выбьется?
Ночемир покачал головой.
– Горисвет покинул школу. Решил, что нарушил присягу вмешательством в конфликт руководства и не имеет морального права там оставаться.
Я вновь присвистнул.
– Глупо! – фыркнул седой старик и спросил у поваливших на выход из подземелья тайнознатцев: – Закончили уже?
– На сегодня всё! – прозвучало в ответ, и мы двинулись к дверному проёму, из которого продолжало веять жаром.
Дверь до сих пор мягко светилась раскалённым металлом, старик безбоязненно шагнул внутрь, а вот я замешкался и, дабы не быть заподозренным в трусости, поинтересовался у Ночемира, который тоже не спешил переступать через порог:
– Директором кто-то из ваших станет?
– Нет, – качнул тот головой, изрядно меня тем самым удивив. – Директором выбрали профессора Жилена.
– Поразительно!
Это моё высказывание Ночемир проигнорировал и указал на дверной проём.
– Прошу!
Я шагнул в круглую комнату, и там оказалось лишь душно, весь жар будто вобрал в себя опередивший нас седой старик.
– Становись в круг! – велел он, имея в виду выложенный на полу толстенными серебряными полосами пентакль.
Точно такой же символ блестел на потолке, а ещё его странно-вытянутыми вариациями были украшены стены – возникло даже опасение, что меня вновь зашвырнут в астрал, но поборол неуверенность и выполнил распоряжение. Пол под ногами легонько колыхнулся, вмурованные в камень серебряные полосы начали мягко светиться, меня перетряхнула короткая дрожь, будто нечто незримое прошло сквозь тело и тут же вернулось, налетев уже немного с другой стороны.
Лёгким жжением проявились узлы абриса, заныли связавшие их меридианы и болезненно запульсировало ядро, но, прежде чем я успел охватить его своей волей и стабилизировать, неприятные ощущения сошли на нет сами собой.
– Наблюдается хронический спазм ядра, – объявил седой старик. – Других отклонений не вижу.
– Это серьёзно? – обеспокоился Ночемир.
– Нет, если он не собирается в ближайшее время штурмовать семнадцатую ступень.
– Не собирается, – облегчённо улыбнулся аспирант и остановил меня, не позволив выйти из пентакля. – Ещё рано! – После сказал: – Профессор Чернояр просил передать ему образ нашего абриса.
– Ну если сам профессор Чернояр! – насмешливо фыркнул старик и предупредил: – Сейчас будет немного больно!
Я так и подобрался, готовясь к мысленной передаче образа, но вместо этого меня словно пронзили бессчётные незримые иглы. Они втыкались в тело под всевозможными углами, и хоть само по себе это никаких болезненных ощущений не доставляло, но в местах, где сталкивались призрачные острия, очень скоро зародилось неприятное жжение. Воздействие шло, минуя сознание, непосредственно на плоть, и энергия не просто текла через меня, но и формировала ложе, что впоследствии должно было существенно облегчить создание узлов и прожиг меридианов. Но затронуло жжение и уже готовые части абриса, при этом какие-то из них заполыхали огнём, а по каким-то всего лишь растеклось приятное тепло.
– Не двигайся! – Седой старик предостерегающе поднял руку и скривил уголок рта. – Небезынтересный экземпляр!
По виску его скатилась капля пота, вмурованные в пол, потолок и стены полосы серебра засветились пуще прежнего, и возникло ощущение, что меня сейчас разорвёт, до того сильно задёргался абрис. Но – отпустило.
Пентакль под ногами погас, и все его вариации на потолке и стенах тоже перестали светиться, меня качнуло, и я едва не упал, на ватных ногах вышел из магической фигуры.
– Запомнил? – требовательно спросил старик.
– Вовек не забуду, – подтвердил я и взялся сжимать и разжимать пальцы, поскольку сильнее всего досталось как раз рукам. Левой – больше, правой – меньше, но и в остальном я прекрасно ощущал растёкшееся по телу жжение, образовавшее схему моего нового абриса.
– Забудешь – повторим, – вроде как даже пригрозил старик и сказал ассистенту профессора Чернояра: – В дополнительной закалке он не нуждается, схему работы с ядром я ему распишу, абрис можно начинать прожигать уже хоть даже сегодня. – Он требовательно уставился на меня. – Пасынки давно сформировал?
– С месяц назад, чуть меньше.
– Судя по состоянию, все разом скрутил?
– Разом, да.
Дед пожевал губами и вздохнул.
– По уму стоило бы ещё пару седмиц выждать, но если все разом… – Он махнул рукой. – Ладно! Моя забота!
Но лично я так отнюдь не считал.
– А точно без осложнений обойдётся?
– Я тебе Царь небесный, такие гарантии давать?! – возмутился вздорный старикан. – Будет как будет! А если что не так пойдёт – выправим.
– Просто у меня местами абрис сильно жгло, а местами не особо, – счёл нужным поведать я, несмотря даже на немалые опасения оказаться отбракованным.
Но – нет, старик лишь кивнул.
– С самоучками всегда так! – будто бы даже пожаловался он Ночемиру и пояснил: – Жгло там, где нарушена геометрия. В местах полного совпадения с эталонным абрисом эффект ощущался существенно слабее.
– Это реально выправить? – забеспокоился ассистент профессора Чернояра.
– Реально, но не нужно. Во-первых, это долго. Во-вторых, у нас и остаточные следы пурпура другие, и оранж вместо фиолета, поэтому совсем уж бездумно копировать абрис лично я бы поостерёгся, дабы не заполучить проблем с преломлением. Оно у него и без этого простым не будет.
– А…
Но, прежде чем я успел задать вопрос, старик меня заткнул.
– Наш абрис тебе подходит едва ли не идеально! – заявил он безапелляционно. – Дело лишь в отдельных нюансах. Совет будет один: полагайся на собственные ощущения. Пусть небесная сила течёт легко и свободно, не пытайся сковать её для полного соответствия эталонной геометрии. И вместе с тем отнесись к этому с разумной осторожностью. Надо различать, где энергия улавливает твою текущую склонность к аспекту, а где ты сам стремишься пойти по пути наименьшего сопротивления!
– Это целых четыре совета, а не один, – ухмыльнулся Ночемир.
– Сгиньте! – отмахнулся седой старик. – Видеть вас до ужина не желаю!
И он остался в подвале, а мы его покинули и расположились под одним из навесов. Ночемир тут же отправил первого попавшегося на глаза ученика за квасом и разрешил:
– Спрашивай!
Я покачал головой и попросил:
– Дай для начала с мыслями собраться.
Подумать мне и в самом деле было о чём. Нельзя сказать, будто схемы несформированных фрагментов абриса различались решительно во всём, но и общего у них было откровенно немного. Начать с того, что нимб попросту отсутствовал, зато ядро охватила пара силовых обручей. Один соединялся с оправой в верхнем правом и нижнем левом пасынках, второй крепился к другой диагональной паре узлов, а у них самих было по две точки соприкосновения: спереди и сзади – точнее, у грудины и позвоночника.
Каждую из четвертей этих обручей разделял надвое силовой узел, от них меридианы уходили в руки и ноги, а ещё к правой и левой ключицам. Последняя пара соединялась чуть ниже кадыка, и в голову оттуда тянулся отросток с единственной силовой точкой на конце. И ещё по этой схеме меридианы соединились в руках не у запястий, а у локтей – дальше шёл единый отрезок, который заканчивался кольцом с тремя дополнительными узлами.
– Слишком сложно, – сказал я в итоге.
Ночемир приложился к запотевшей кружке с холодным квасом и пожал плечами.
– Простого в тайных искусствах вообще немного, – заметил он с нескрываемой насмешкой. – Но что конкретно тебе непонятно?
– Обручи, – односложно ответил я.
– Или же ложные оправы, – кивнул аспирант. – Скажешь, почему ложные?
– Нет прямого соединения с ядром? – предположил я.
– Именно! – прищёлкнул пальцами мой временный наставник. – И вместе с тем они частично разгружают и заметно укрепляют истинную оправу, а ещё прикрывают ядро от внешних воздействий. Но главное их предназначение не в этом. – Он хитро прищурился. – Есть какие-нибудь предположения на сей счёт?
Я лишь покачал головой. Ночемир этому нисколько не удивился.
– Чёрный аспект – многогранен и сильно зависит от остаточных следов других оттенков, но обычно преломленная в него энергия вязкая и неподатливая. Не знаю, как будет у тебя, а мы используем обручи для разогрева небесной силы оранжем.
У меня вырвался снисходительный смешок.
– Мне и разогревать ничего не надо, и без того прекрасно жгу!
Ночемир презрительно фыркнул.
– Поверь, ты не знаешь, что такое настоящий жар! От наших высших чар плавится сама реальность!
С этим утверждением я спорить не стал, спросил о другом:
– Почему в руках меридианы соединяются в локтях, а не в запястьях?
– Говорю же: энергия чёрного аспекта преимущественно вязкая. Разогнать её ещё постараться надо! Для этого и предназначаются оконечники. Пришлось, конечно, пожертвовать количеством пустышек, но оно того стоит. Совсем уж тонкие манипуляции не для нашего аспекта.
Я задумался на миг и уточнил:
– Пустышки – это силовые узлы, в которых меридианы не разделяются надвое?
– Не только надвое, но и вообще не разделяются. К слову, для нашего аспекта допустимо пересечение самое большее двух меридианов. Иначе его может и порвать. Точнее даже – рано или поздно порвёт непременно.
– Понял, – кивнул я. – А пустышки?
– Нужны для тонкого управления небесной силой. У нас за это отвечает оранж, как ты приспособишься – даже не знаю. – Ночемир развёл руками и вернулся к предыдущей теме: – Циркуляция энергии идёт по всему абрису за исключением оконечников. Не особо нужны они и для преломления, но доводить до ума абрис будучи аспирантом – удовольствие не из дешёвых.
– Циркуляция небесной силы – это уже для аспирантов? – догадался я.
– Полноценная – да. Двадцать первая ступень возвышения. – Ассистент профессора Чернояра допил квас и хлопнул ладонью по вкопанному в землю столику. – Ладно! Начинай готовиться к прожигу обручей. Погоняй пока энергию, только не переусердствуй, сначала нужно будет дополнительно укрепить пасынки.
– А приказы? – заикнулся было я, но Ночемир ничего и слушать не стал.
– Сначала обручи, потом всё остальное! – отрезал он и поднялся на ноги. – Работай!
И хоть рассчитывал я совсем на другое, спорить не стал и взялся крутить сгусток небесной силы то по одному обручу, то по другому. Ложа под несформированные покуда ещё фрагменты абриса ощущались явственней некуда – не сбился ни разу, всё с самого начала пошло как по маслу. К обеду в потрохах у меня горело два кольца, а места их соединения с оправой и друг с другом ощутимо пульсировали.
Бросил истязать себя я с превеликой радостью, но долго рассиживаться в трапезной не дали: вручили миску жидкой похлёбки, тарелку тушёных овощей и кружку с травяным напитком и объявили, что на трапезу отведена лишь четверть часа.
– Ну замечательно! – проворчал я и спросил: – А мясо тут дают вообще?
– Каждый седмень, – подтвердил принёсший поднос с тарелками адепт и завистливо вздохнул: – А внутренним ученикам через день!
Оставалось понадеяться на то, что меня отнесли к этой привилегированной категории, а сегодня просто неправильное число. Впрочем, не брюхо набивать сюда приехал. Два месяца можно и потерпеть.
После не слишком-то сытной трапезы я ещё немного поупражнялся, а затем пришёл Ночемир и отвёл меня в тот же подвал, только на сей раз в другую комнатку. Та оказалась куда тесней, большую её часть занимал накрытый простынёй стол.
– Заголяйся по пояс и ложись! – распорядился седой старикан.
Ассистировала ему симпатичная барышня в белом халате, из-под медицинской шапочки которой выбилась каштановая прядь. Сначала я отметил некоторое сходство в чертах лица, а потом старикан мои догадки подтвердил, скомандовав:
– Приступай, внучка!
Та возмущённо фыркнула.
– Я вам сейчас не внучка, профессор! Сейчас я – магистр медицины!
– Мало тебя родители в детстве пороли! – проворчал дед. – Хоть бы уже замуж поскорее взяли, право слово!
– Думаете, муж пороть станет?
– Хороший муж – каждую ночь, – ухмыльнулся старикан и повторил: – Приступайте, магистр!
Поначалу барышня поводила надо мной ладонями, а когда на миг проявилось лёгкое нематериальное давление, девица уточнила:
– Будем снимать хронический спазм ядра?
– Да, и заодно укреплять пасынки.
– Пасынки в норме.
– Этого недостаточно! – отрезал вздорный дед и взялся объяснять что и как нужно делать, при этом большинство упражнений оказалось мне прекрасно знакомо, поскольку именно их и порекомендовали на факультете тайных искусств.
Но пусть отнюдь не пренебрегал ими и прежде, сейчас мои потуги возымели несказанно больший эффект: только начал гонять по абрису небесную силу, и моментально отступило сковавшее ядро напряжение. Впрочем, моей заслуги в том не было вовсе – это постаралась внучка профессора, которая сняла спазм рядом неуловимых, едва ли не ювелирных воздействий.
– Теперь пасынки, – скомандовал седой старик.
Барышня фыркнула, но перечить деду не стала, и сосредоточила своё внимание на оправе. Я взялся раскручивать по той сгусток небесной силы, но никакой разницы со своими прежними ощущениями не уловил. И раньше всё в порядке было, и теперь лучше не стало. Нормально. Без нареканий.
– Он готов? – впервые нарушил молчание Ночемир.
Барышня отвлеклась от меня и спросила:
– К чему?
– К прожигу обручей и скреплению их парой узлов, – пояснил внучке профессор и задумчиво пожевал губами. – Придётся одновременно управлять четырьмя силовыми сгустками.
Барышня нахмурилась.
– Разве нельзя сформировать сначала один узел, а потом другой?
Седой старик закатил глаза.
– Чему тебя только в этих ваших университетах учили? Порвёт обручи в таком случае, непременно порвёт!
– А я на что?
Ночемир неуверенно откашлялся.
– У нас нет времени на последовательное формирование полусфер. К тому же брат Серый сумел без посторонней помощи сотворить все четыре пасынка разом.
Девица смерила его пристальным взглядом и фыркнула.
– Ну тогда другое дело!
Профессор отмахнулся от неё и обратился ко мне:
– Начинай крутить четыре сгустка. Два по одному обручу, два по второму – только не вздумай столкнуть их раньше времени! Сделаешь это после того, как меридианы прожжёшь! Ясно?
Я промычал в ответ нечто утвердительное, но работать с небесной силой повременил, решив для начала хорошенько всё обдумать. Потом уже только сформировал два силовых сгустка и раскрутил их по одному из обручей – только не абы как, а разведя на предельное удаление друг от друга. Выждал с полсотни оборотов, после сотворил ещё два заряда, эти погнал по ложу второго обруча. И едва не упустил их из-под контроля, когда они дёрнулись в месте пересечения с заготовкой первого из силовых колец!