Её нежная кожа и лёгкий пушок на верхней губке, и на щёчке. Волосы кудрявятся, торчат в разные стороны, и так даже веселее. Она такая чистая, такая настоящая, такая живая. Вижу её, и холодок в груди, и запинаюсь, глаза прячу, чтобы смотреть, но незаметно.
***
– У вас есть такой телефон, чтобы можно было звук затвора отключить?
– Ну, в бесшумном режиме…
– В бесшумном режиме он всё равно клацает. Мне нужно чтоб совсем бесшумно.
Один в красной футболке сменил второго в красной футболке. Этот матёрый, в глазах понимание, чуть больше чем хотелось бы.
– Вы же знаете, что это не совсем законно? – таинственно понизив голос, спрашивает он меня.
– Вы же знаете, что это не так, – отвечаю я ему в том же духе. – Мы не в Японии, слава Аматерасу, живём.
Подмигивает заговорщицки, исчезает в подсобке. Стою, закатив глаза, в позе "На кой пень мне такие подельники?"
– Вот, – кладёт передо мной аппарат с одной из лучших камер на рынке, кое-что я в этом понимаю. Ценник соответствует. – Основная камера…
– Я в курсе.
– Звук затвора отключается, камера вызывается даже в заблокированном состоянии двойным нажатием на кнопку блокировки. Вы в любой момент готовы мгновенно сделать снимок и при этом абсолютно бесшумно. Идёт?
– Пробивайте, – соглашаюсь.
Пусть будет. Я выхожу из магазина. За дверью затылком слышу:
– Это чё было?
– Изврат какой-то.
Мне пофиг.
***
Она сидит на гранитном парапете с каким-то парнем. Молодым, мускулистым, красивым. Куда мне до него. Он шепчет ей какие-то глупости, она смеётся-заливается, смотрит на него влюблёнными глазами. Шепни я ей то же самое, посмотрит, как на омерзительную склизкую жабу и на другую сторону перейдёт.
Прохожу мимо, будто разговариваю по телефону. Жму пальцем кнопку громкости, делаю серию, совершенно беззвучно, как краснофутболочный и обещал. На скамейке в соседнем скверике смотрю, как справился мой новый друг. Очень хорошо. Начало моей коллекции положено.
***
Я почему-то думал, что станет легче. Захотелось увидеть – открыл её фото, посмотрел. Не, ничего подобного. Уже три ночи, сна ни в одном глазу. Смотрю на неё: приближаю, удаляю, рассматриваю нежное ушко, белые зубки между приоткрытыми не для меня губами, глаза, смеющиеся не над моими шутками. Смотрю на то, что не для моих глаз, и хочется ослепнуть. Нет, хочется быть слепым от рождения, чтобы даже не знать, что такая красота есть. Почти четыре. Грызу подушку, теперь я знаю вкус поролона, или какой там дрянью их сейчас набивают.
***
Сегодня днём пробовал снять видео. Сейчас почти утро. Знаю каждый кадр наизусть. Полчаса читал про химическую кастрацию, час уже изучаю безболезненные способы самоубийства. Собственная кровать с чистым бельём в моей идеально прибранной квартире кажется ванной, наполненной отвратительной слизью. По сути, безболезненно – не так уж и важно. Скажи мне, интернет, как, чтобы быстро?
***
Ночь не сплю, день не сплю. Смотрю в зеркало на свою потрёпанную рожу с тусклыми воспалёнными глазами в синих тенях и ненавижу себя ещё сильнее. Я тут, пока искал в интернете, наткнулся на одну статью. Никогда не слышал про слоббер, но я и в принципе этой темой никогда не интересовался. Денег скинул, жду.
***
Не думал, что всё так сложно. Полчаса топтался по пятачку на Лосином острове. Или "в"? Как правильно, интересно? Есть координаты, есть фото ствола и камня у его подножия. Тут по этим координатам стволов и камней… до Бениной мамы. Хожу, пинаю… булыжники, оглядываюсь, чтоб патруля не было. Думал уже, что развели, но нет. Под очередным отброшенным камнем – пакетик с розовым порошком и сложенный листок бумажки: инструкция. Лечу домой, слоббер жжёт ляжку сквозь ткань кармана. Сейчас моя мечта сбудется.