Очнувшись Стоун оглядывается. Он опять в клетке, но уже в большой. Лежит на металлической койке у стены. Голова трещит.
– А, очнулся Ромео. – Триста первый стоит над головой Стоуна. – Они ещё спрашивают как память? Представляешь? После таких электрических, мать их, заходов, они спрашивают как моя долбаная башка! – Триста первый выказывает своё недовольство, шагая из стороны в сторону. – Что думаешь Бенни?
– Меня зовут Бенуа и закрой свой рот, – отвечает триста второй. Болтун фыркает в ответ и переключает внимание на Стоуна:
– Ты как?
– Они повёрнуты на токе, – бубнит Стоун и устало садится на койцу.
– Оскар Эдуенсо, – триста первый протягивает руку, а другой рукой указывает на триста второго, – здоровяка зовут Бенуа Мас…
– Мусамба, – выдаёт раздражённо чернокожий парень. Тот сидит в углу, не двигаясь. Будто пытается медитировать.
– Где мы, – оглядывается Стоун.
– Ну, это типа клетка временного пребывания.
– А все остальные?
– В таких же. Нас поделили. Три по три, – Оскар парирует каждый вопрос моментально. Ему не сидится на месте. Теперь понятно раздражение Бенуа.
– И сколько мы сидит здесь?
– Ну, я очнулся уже тут. Через полчаса очнулся Бен и ещё через минут десять ты.
Слегка пошатываясь, Стоун встаёт на ноги. Камеру освещают два прожектора из темноты, а дальше пустота. За спиной стена.
– Внимание. Осуждённые триста один, триста два и триста три. Встать вряд так, чтобы проекторы освещали ваши лица, – голос через микрофон.
Следуя приказу, они становятся в ряд.
– Отойти друг от друга на расстояние вытянутых рук. – Они отодвигаются. – Раздеться полностью. – Оскар недовольно оглядывается, ожидая от новых знакомых какого-либо выражения недовольства. – Раздеться! – команда звучит жёстче. Из темноты появляются знакомые искорки и сопровождающий гул. Осуждённые начинаются снимать одёжду. Раздевшись догола, пытаются разглядеть что-то в темноте.
– Руки на затылок!
– Суки…, – бурчит Оскар.
– Замолчи, – цедит Бенуа.
– Стоять смирно!
В темноте загорается красный огонёк. Затем лучом расширяется и сканирует всё от пола до потолка, включая тела героев. Поднимается вверх и снова опускается вниз.
– Повернуться в правую от вас сторону. – Сканер делает своё дело. – В левую! Повернуться к стене!
– Это нарушение моих прав, – продолжает бурчать Оскар.
Прутья клетки спускаются вниз. Загорается свет сбоку.
– Одежду оставьте здесь!
Голышом через мрак они идут к осветлённому дверному проходу. Их там встречают два охранника и сразу указывают дальнейшее направление. Идут через узкий светлый коридор дальше. За ними вслед охранники. Первым идём Бенуа, за ним Оскар и третьим Стоун. В голову проникают мысли о побеге. Впереди нет никого – пустой коридор без поворотов. За спиной два охранника. Мусамба вполне может взять кого-нибудь из них на себя, а на другого нападут Стоун и Оскар. Мысли быстро выветриваются из головы после толчка одного из охранников в спину.
– Прибавить шаг! – рявкает он.
Следующая остановка – душевая. Их загоняют в общую кабинку.
– Руки к стене!
Осуждённые упираются руками в стенки душевой. В них бьёт струя горячей воды. Опять боль – привычное в колонии состояние. Довольно быстро, не выдерживая температуры, Стоун и Оскар убирают руки от стенки и с криками забиваются ближе к стенке. Словно криль крутятся, прожаривая каждую клетку тела. На миг через пар проглядывается Бенуа. Он молча стоит у стенки спиной, затем медленно поворачивается лицом навстречу кипящей струе. Водяной штурм резко прекращается.
– Встать! – звучит команда. Перешагивая через боль, осуждённые поднимаются с пола. Через пар тяжело проглядеть даже стену. – Руки к стене. – Очередь холодного душа. Несколько секунд наслаждения заменяются немыслимым холодом. В голове одна мысль: "Горячая вода была терпимей". Упав на пол, снова забиваются в неистовом крике к стенке. Лицо Бенуа не выражает ничего. Он выполняет все движения словно на автомате. Даже успевает протереть подмышки, поковыряться пальцами в ушах. Вода останавливается.
Стоун и Оскар сидят на полу, прижав колени. Пар растворяется. Красная кожа, красные глаза и дрожь на губах.
– З-з-забыл д-д-дома ш-ш-шампунь, – комментирует Оскар. Стоун молча смотрит на него несколько секунд и, не удержавшись, начинает хохотать. Оскар подхватывает смех. Бенуа ухмыляется.
Оказавшись в следующей комнате, они, не оглядываясь, подходят к столу. Там лежат три синие тюремные формы. За одно качество можно похвалить руководство колонии – у них всё по плану, профессионально. Одежда оказывается свежей и даже приятной на ощупь. Единственное, что мешало расслабиться после душа – постоянное преследование. Охранники не сводили взгляда с обнажённых заключённых, что тоже подталкивало как можно скорей облачиться в новую форму.
Следующая остановка – зал с металлическими стульями. Девять стульев ожидает новую партию заключённых. На первые три в соответствии с номерами садятся Оскар, Стоун и Бенуа. Охранники сразу фиксируют их намучившиеся кисти в кольца на ручках стульев.
Через пять минут входит следующая тройка новичков, а за ними и последняя тройка. Это актовый зал с небольшой сценой. Не меньше десяти охранников держа в руках дубинки, словно ждут любого повода пустить в ход орудия боли.
На сцену выходит начальник тюремной охраны мистер Браун.
– Наверняка вы уже познакомились между собой, – начинает Браун. – Сейчас вы попадёте в Сектор «Один» и начнётся ваша новая жизнь, поэтому, будучи вашим покровителем, вашим отцом, я чувствую свой долг дать вам последние наставления и выпустить вас в этот суровый мир. Там в Секторе «Один» вас ждёт свобода… в какой-то степени. Занимайтесь чем угодно, будьте одинокими волками или вступайте в наши местные коллективы любителей вышивки крестиком. Задача у вас всех одна – выжить. Нарушите мои правила, и ваше выживание будет под сомнением. Не волнуйтесь, скучать вам не придётся. У нас очень весело. – Браун, улыбаясь, театрально указывает на выход из актового зала. Охранники поспешно подходят к заключённым, высвобождают их из объятий стульев и строем ведут к выходу. Очередной длинный коридор, поворот, в конце которого они упираются в металлические ворота. Над ними загорается зелёная лампа. Все заключённые стоящие рядом с воротами Сектора «Один» расступаются. Охранник даёт снизу согласие смотровой, и инженер, нажимая на клавишу, открывает ворота. Взгляд трёх сотен заключённых устремляется на вход. Новые овечки в лесу. Конвой входит внутрь. На противоположном конце заметны ворота, через которые их ввели в первый раз. Первый день незабываем и именно первый день определил некоторых из них. Стоун прекрасно осознает, что предстал перед всеми не в лучшем свете. Конвой останавливается в центре. Получив согласие от старшего на смотровой, охранники направляются к выходу. Теперь мы сами по себе. Неловкое молчание. Волки – такие же парни, как и новички, не сводят с овечек. Стоун поднимает глаза на смотровую и замечает ещё одни любопытные глаза. Браун молча наблюдает за дальнейшими действиями девяти. "Давайте деточки, действуйте". Через толпу расталкивая других, выходит высокий накаченный парень: бритая голова, большая челюсть и кривой широкий нос. Он подходит к ним ближе. Кивает другим заключённым и новичков плавно окружают. Злобные взгляды сверлят девятку со всех сторон. Кулаки волков сжимаются. Всё ясно. Овечки медленно поднимают руки, готовясь вступить в неравный бой. Стоун и Оскар испуганно делают пару шагов назад, но пятиться некуда. Они упираются в спины других. Спрятаться нет возможности. Тест не может начаться, пока все участники не будут готовы. Одна овечка нарушает негласные правила колонии. Громила этим явно недоволен. Он подходит ближе к нарушителю правил. Встав впритык к Бенуа, он ни слова не говоря разводит руками. "Займи стойку и защищайся, в чём дело?" Бенуа смотрит безынтересно на недовольного бритоголового здоровяка.
– Защищайся, – наконец выдаёт здоровяк.
– Я в эти игры не играю, – отвечает Бенуа и делает шаг в сторону. Схватив его за воротник, здоровяк тянет его к себе и ставит перед собой.
– Мы тоже в игры не играем триста второй, – добавляет черноволосый парень пониже.
Стоун поднимает взгляд выше. Половина заключённых не заинтересована в мордобое. Некоторые парни сидят в открытых клетках, но все без исключения смотрят на них, в том числе тот дерзкий крикун или как назвал его начальник – Зверь. Сидит на самом верху в своей теперь уже открытой особой камере. Молча наблюдает за ними и иногда поднимает глаза на смотровую. Тем временем страсти вокруг девяти овечек нагнетаются. Следуют оскорбительные выкрики из агрессивной толпы. Кто-то кидает ботинком и попадает в лицо одного из новичков. Бенуа оглядывается назад и видит, как Оскар держится за кровоточащий нос.
– Ах, вы ж суки, ботинками кидаться будете?! – кричит в толпу Оскар и даёт начало танцам. Его кулак летит в толпу в попытке выловить владельца обуви. Воспользовавшись замешательством, здоровяк бьёт по лицу Бенуа и, схватив его за ноги, поднимает и с криком бросает в разъярённую толпу. Защитная расстановка овечек разрушена и начинается месиво. Одного за другим выхватывают новичков и те попадают под град ударов. Стоун, не имея более защиты, в панике пытается просто блокировать удары. Недавно стоявший плечом к плечу с ним Оскар уже утерян. Крики, стоны со всех сторон и первый удар из толпы находит челюсть Стоуна. Яркий свет перед глазами и мысли утеряны. Не успевая прийти в себя, он получает ногой по животу. Кто-то хватает его за волосы и добавляет коленом по лицу. С этого момента ориентир в пространстве окончательно утерян. Крики, удары утеряли свою значимость, даже страх улетучился. Мгновение спустя он уже под ногами толпы. Где-то в лесу ног он различает Бенуа, отчаянно обороняющегося. Оскар давно в отрубе и он не представляет интереса толпе. Если вначале это всё оказалось проверкой толпы, то теперь становится отчётливо ясно – задача толпы выбить из овечек все воспоминания о старом мире. Неважно как ты силён, толпа всё равно победит.
Свист в ушах и расплывчатый мир вокруг. Несколько человек хватают Стоуна и поднимают. Он оказывается над толпой. Вся девятка оказывается в руках толпы. Это, похоже на подношение жертв чудовищу давно исчезнувших диких племён. Крики толпы вокруг – радостные возгласы, посвящение удалось на славу. Об этом свидетельствуют девять окровавленных новичков.
Стоун с трудом, через кровь и распухшие в отёках скулы, разглядывает человека рядом. Оскар в отключке. Уже по привычке Стоун направляет потерянный взгляд на другую сторону, за забор, отделяющий их от Сектора «Два». Девушки тоже наблюдают за этим обрядом. Возгласы плавно утихают. Не чувствуя ничего кроме гула в ушах Стоун поднимает взгляд вверх. Земля – дом, все мосты к которому сожжены, а тропинки утеряны.
Начальник Браун, самодовольно улыбаясь, наблюдает за происходящим. Подношение сделано. Поднимая руки, Браун начинает медленно хлопать, и весь его вид выражает одно – "Добро пожаловать в Мункейдж". Улыбаясь, он поворачивается в сторону самых верхних камер. Он встречается глазами с одиночкой, зверем, не участвующим в диких обрядах. Лицо зверя не выражает ничего. Он просто смотрит на дирижера. Где-то далеко в глуби Сектора «Два», среди сотни девушек на третьем этаже сидит загадочная девушка – Луна. Вместе с другими девушками она наблюдает за обрядом. Видит лишь толпу, слышит лишь шум. Трансляции нет, да и не нужна. Луна знает, что происходит там, на другой стороне. В отличие от сокамерниц она молчит. Недавно горевшие красным глаза словно потухли. Она устало наблюдает за зрелищем. Оно ей не особо интересно, как и не интересны мученики. Не первые и не последние жертвы.
Заплывшие глаза Стоуна медленно закрываются. Последнее, что он видит это Земля.